Президент РФ Дмитрий Медведев поручил правительству к 1 апреля 2011 года представить предложения: а) о возможности отказа от использования в 2011 году дополнительных доходов федерального бюджета от добычи и экспорта нефти и газа для финансирования расходов федерального бюджета; б) о внесении в Бюджетный кодекс Российской Федерации изменений, устанавливающих с 2012 года новый порядок использования нефтегазовых доходов федерального бюджета, а также предельную величину нефтегазового дефицита федерального бюджета.
Зависимость России от нефтегазовых доходов доходчиво проиллюстрировал – именно на примере показателя «нефтегазового дефицита» – министр финансов РФ Алексей Кудрин, выступая на Петербургском международном экономическом форуме. Он напомнил, что если не учитывать доходы от экспорта нефти и газа, то дефицит бюджета РФ в 2000 году, когда нефть стоила $20 за баррель, составлял 1,7% ВВП. «Цена на нефть была низкая, и не раздували государственные расходы», – сказал министр, отметив, что тогда не было возможности наращивать госдолг. В 2003 году дефицит вырос до 3,2%, в 2008 – до 6,5%, а в 2009 – до 13,5%. В 2010 году дефицит предполагался на уровне 13,7%. К 2015 году стоит задача снизить его до 7,8%. «Это задача более жесткая, чем перед странами, которые не зависят от нефти», – резонно заметил руководитель Минфина.
Жесткость, видимо, проявится – прежде всего – в повышении налогов. Неизбежно будут расти акцизы на табак, алкоголь и бензин. В частности, рассматривается возможность роста акцизов на табак на 300%. Акцизы на бензин планируется повышать в среднем на 3 рубля за литр в год. Последнее, оговорился Кудрин, будет зависеть от решения о том, сохранится ли транспортный налог или нет.
Поскольку акцизы и цены – «близнецы-братья», латать бюджет будем всем скорбным миром, надеясь, что нефть и газ грамотно сторгуют за рубеж ради модернизации отечественной экономики и грядущего инновационного бытия граждан. Не случайно, как докладывает Федеральная таможенная служба РФ об успехах во внешней торговле России за 11 месяцев 2010 г., доля энергоносителей в российском экспорте, например, в постсоветские страны впервые превысила половину – 52,6% (в 2009-ом она равнялась 41%). В стоимостном выражении энергоэкспорт в страны Содружества увеличился с $17,1 до $25,5 млрд. Притом что Белоруссия и Украина сократили импорт российской нефти, заменив его импортом, соответственно, из Венесуэлы и Азербайджана.
«В 2009 году, – напоминает президент Союза арендаторов и предпринимателей Андрей Бунич, – представители Минфина уверяли нас, что при 70 долларах бюджет будет бездефицитным. Потом эта планка поднялась до 80 долларов. Сейчас говорят уже про 100–110 долларов за баррель». А если цены на нефть обвалятся, что вполне вероятно в случае очередной рецессии?
«Трудно и представить, что будет, – считает эксперт. – Даже если цены на нефть установятся в районе 60–70 долларов за баррель на полгода, у правительства будут очень большие проблемы. Падение до 40–50 долларов тоже не исключено, такое бывает, если исчерпать ликвидность на мировом рынке. В этом случае правительству придется девальвировать рубль, никакими займами покрыть дефицит будет невозможно, да и стоимость заимствований будет очень велика в такой ситуации. Минфин так долго кричал о зависимости курса рубля от нефти, что все начнут сбрасывать рубли, и это приведет к панической девальвации».
Не сомневаюсь, что правительство к 1 апреля представит предложения президенту. Хорошо, если в них будет учтена вероятность «новой фазы кризиса в виде повторного вхождения в стадию спада», о чем говорят сейчас эксперты Комиссии ООН по торговле и развитию (UNCTAD). Что касается последствий для России, то при худшем развитии событий доходы снизятся – прежде всего – в нефтегазовом секторе: сырье страна продает за доллары, а в пересчете на евро нефть и газ окажутся существенно дороже, и этот сектор потянет за собой вниз и остальные.
О высокой вероятности второй волны кризиса в конце 2011-го – первой половине 2012 года предупреждал более года назад председатель Совета Союза нефтегазопромышленников России Юрий Шафраник. Мерами, принятыми руководством многих стран, в том числе и России, последствия первой волны кризиса удалось смягчить. Но, как представляется Юрию Шафранику, ни у кого нет решений, позволяющих влиять на глубинные кризисные процессы. А раз так, то следует ожидать нового экономического удара. Какого для России? Или ослабленного ускоренной переориентацией на прямые проекты, прямые реконструкции, на реальную поддержку среднего и малого бизнеса, на целевое создание рабочих мест. Или очень жесткого, если все в экономике будет идти так, как идет сейчас…
Кстати, Нуриэль Рубини (Nouriel Roubini), профессор экономики из Нью-йоркской Школы бизнеса имени Стерна, ставший знаменитым после предсказания последнего мирового кризиса, опубликовал 1 февраля 2011 г. в Financial Times статью «Риски стагфляции с улицы арабов», где говорится: «Волнения в Тунисе и Египте имеют важные экономические и финансовые последствия. Около двух третей доказанных мировых запасов нефти и почти половина запасов газа находятся на Ближнем Востоке, поэтому геополитические риски в этом регионе являются источником скачков цен на нефть, имеющих глобальные последствия… Сейчас, кажется, волнения в Тунисе и Египте распространяются на Иорданию, Алжир, Марокко, Йемен, Бахрейн и даже Саудовскую Аравию и Сирию…Такие волнения, сопровождаемые последующими резкими скачками цен на энергоносители, представляют собой серьезную угрозу для мировой экономики, которая едва восстанавливается от самого глубокого финансового кризиса и спада за последние десятилетия». Вот и эксперты ОПЕК опасаются, что дальнейший рост цены на нефть приведет ко второй волне мирового экономического кризиса и повторению подобных тунисским и египетским массовых выступлений в других арабских странах.
«Три из пяти последних глобальных экономических кризисов, – пишет Н. Рубини, – были следствием геополитических потрясений на Ближнем Востоке. Иными словами, толчок действию фундаментальных экономических факторов давали социально-политические катализаторы». Видимо, хорошо бы полнее учитывать эти катализаторы и при формулировке предложений, от реализации которых напрямую зависит будущее России.