Докопались до цен производителей
В поисках источника инфляции экономисты, бизнесмены и политики докопались до цен производителей. Больше всего их возмущают тарифы монополий, но и формально конкурентные сектора от регулируемых отличаются не сильно ‒ они также наращивают сверхприбыль, а вместе с нею и цены в стране.
Собравшиеся в Торгово-промышленной палате РФ участники III Всероссийской конференции по ценовой политике обнаружили главный источник инфляции ‒ цены естественных и не очень естественных монополий. Главная рекомендация ‒ ограничить рост тарифов.
Но прозвучало и более радикальное мнение: государству пора вернуть цены на рынке под свой жесткий контроль. Они должны устанавливаться в соответствии с себестоимостью товаров и услуг плюс нормативная прибыль. Цены производителей надо загнать в коридор, прибыль каждому из секторов должно устанавливать государство.
Сергей Катырин, президент Торгово-промышленной палаты России:
‒ Требуются радикальные изменения тарифной и ценовой политики государства. Есть две стороны проблемы: свободное рыночное ценообразование ‒ неотъемлемый механизм функционирования рыночной экономики. Поэтому недопустимо избыточное регулирование, нарушение государством практики свободного ценообразования. С другой стороны, сложившаяся практика регулирования цен и тарифов несет в себе серьезные социально-экономические риски. Необоснованный рост тарифов отрицательно сказывается на конкурентоспособности российских компаний. Рост тарифов в инфраструктурных отраслях трансформируется в рост цен в других сферах, включая потребительский рынок, стимулирует инфляцию, повышает социальную напряженность в стране.
Под влиянием наиболее сильных в экономическом отношении субъектов рынка в хозяйственной системе страны выстроены такие отношения, которые практически исключают реальную конкуренцию. Сложился механизм извлечения прибыли, получаемой не столько за счет повышения эффективности, конкурентной борьбы, а за счет постоянного существенного повышения цен.
Подобная порочная система ценообразования резко ограничивает возможности государства в проведении эффективной антиинфляционной политики. Борьба с инфляцией преимущественно за счет стерилизации денежной массы оказывает сдерживающее влияние на развитие экономики. От такой политики в первую очередь страдают предприятия обрабатывающего сектора.
Нужен федеральный закон «О ценах и ценообразовании в России». Он должен решать задачи повышения качества жизни народа.
Предлагается установить, что цены на товары (работы, услуги) формируются на основе затрат на их производство, реализацию и необходимой прибыли.
Ценообразование в монопольном секторе должно регулироваться жесткими государственными механизмами на базе математических моделей с периодически пересматриваемыми показателями. В немонопольных секторах могут устанавливаться ценовые коридоры и уровни рентабельности для производителей разных товарных групп.
Надо использовать зарубежный опыт ограничения сверхприбыли с помощью налоговой политики. В антимонопольном законодательстве надо повысить санкции за ценовой сговор до принятых в мировой практике 10% от общего оборота компаний.
Для управления реализацией государственной ценовой политики необходимо создать уполномоченный федеральный орган исполнительной власти, а для мониторинга цен и оперативного реагирования на их ‒ Национальную систему ценовой информации. Это должна быть непрерывно обновляемая база данных о ценах на все товары и услуги на отечественных и мировых товарных рынках.
Александр Торшин, первый вице-спикер Совета федерации:
‒ Уже давно никто не надеется, что рынок все сам по себе отрегулирует. Тарифная политика государства должна строиться так, чтобы вдохновлять эффективных собственников, а неэффективных заставлять уступать место другим.
Оксана Дмитриева, первый зампред Комитета Госдумы по бюджету и налогам:
‒ Сейчас приходит понимание даже к некоторым представителям правительства, что инфляция, с которой мы сталкиваемся, это инфляция не спроса, она не связана с денежными расходами государства и эмиссией, а это инфляция издержек, связанная, прежде всего, с ростом тарифов и цен на первичное сырье и энергоносители. С 2000 года цены выросли в 4 раза, а тарифы естественных монополий и ЖКХ ‒ в 18 раз.
Если бы инфляция определялась вбросом государственных расходов, то тогда она должна быть самой высокой в декабре, на который у нас приходится значительная часть бюджетных трат. Но самой большой инфляция у нас бывает в январе, когда поднимают тарифы. Она обеспечивает до трети годового прироста цен.
Наше предложение: просто прямое замораживание тарифов, чтобы они не превышали официально установленный индекс инфляции в 6%. Формирование издержек должно идти в рамках установленных границ.
Закон о госзакупках работает не на снижение цены, а на эскалацию стоимости товаров и услуг, которые закупаются государством. Тендер идет на снижение цены товара, но это не мешает в результате сговора заказчика и исполнителя неоднократно в процессе исполнения контракта увеличивать стоимость работ. За эту схему никто никогда не понес никакого наказания.
Александр Аузан, и.о. декана экономического факультета МГУ:
‒ Разные бизнесы хотят разного. Свои соображения есть у регуляторов, есть интересы людей. Одни говорят, что если вы будете трогать цены, то получите искажения в экономике, диспропорции, дефициты, очереди, спекуляцию. Другие утверждают, что если не трогать цены, то будут поддерживаться нынешние диспропорции, монополии. И те и другие в частности правы.
Дело не в том, что цены надо ухватить и куда-то вести. Цены разные. Их надо мониторить, чтобы понять, что вот здесь они нормальные, и трогать их не надо, а тут потребуется вмешательство. Причем это может быть не прямое ограничение или регулирование цен, а меры по созданию рыночных институтов, подушек, противовесов, чтобы ограничить монополию, развить конкуренцию.
Михаил Гельвановский, гендиректор Национального института развития Отделения общественных наук РАН:
‒ При ценообразовании у нас побеждает административный ресурс, беспринципность, что особенно ярко видно в энергетике и ЖКХ.
Высокая доходность экспортного сектора, получаемая за счет ценовой и курсовой разницы, не стимулирует к повышению эффективности производства и снижению издержек, к вложениям в повышение степени переработки сырья. Экспортный сектор снимает все сливки с естественных преимуществ, которыми обладает богатая сырьевыми ресурсами Россия. Остальная экономика воспользоваться ими не имеет возможности из-за стремительного выравнивания цен на сырье внутри страны и за рубежом.
Естественные монополии делают примерно так же, так как цены устанавливает государство, но по представлению самих монополий, требующих компенсацию издержек. Монополиям фактически гарантирован высокий доход. Это два сектора, которые живут очень хорошо. Конкурентный сектор зажат между низким платежеспособным спросом населения и тарифами естественных монополий. Высокие банковские ставки требуют особого рассмотрения, так как в несколько раз превышают те, которыми могут пользоваться наши конкуренты на Западе.
Политика ограничения инфляции за счет сжатия денежной массы привела к тому, что монетизация российской экономики составляет 40‒50% ВВП, в США ‒ до 70%, в Японии достигает более 2,5 ВВП, в Китае ‒ 1,5 ВВП. Наша экономика работает фактически на голодном пайке.
Что предлагается сделать:
· восстановить самодостаточность экономики России;
· для этого необходима система цен, основанная на системе критериев эффективности развития различных отраслей экономики;
· встраивание системы взаимоувязанных цен в систему «ценовых коридоров». Это позволит ценовой госполитике работать в полуавтоматическом режиме.
Речь идет о восстановлении хозяйственной системы страны, разрушенной в 90-е годы.
Валентина Герасименко, завкафедрой экономического факультета МГУ:
‒ Избыточное регулирование цен грозит разрушением экономической системы. За 20 лет наразрушались. За это время высококонцентрированный рынок мобильной связи показал заметную динамику снижения тарифов, и способствовал созданию рынка там, где его не было ‒ в секторе фиксированной связи.
Нынешняя практика установления тарифов несет в себе серьезные риски: инфляционные, подрыва конкурентоспособности, особенно усиливающиеся в связи со вступлением в ВТО, и социальной напряженности.
В 2012 году в лидеры темпов роста тарифов вырываются сектора добычи нефти и газа, что неизбежно трансформируется в тарифы электроэнергетики и других производственных секторов.
О том, что потенциал для их сдерживания есть, говорит разрыв цен приобретения и производителей. Нередко они различаются в разы: в добычи нефти и газа ‒ в 5,2 раза, в электроэнергетике ‒ в 2,4 раза. Мы уже обогнали США по ценам на электроэнергию для промышленности в два с лишним раза.
Рост тарифов должен таргетироваться по росту выпуска в производственных отраслях и реальных доходов населения. Но в любом случае их индексация должня быть не выше прогнозируемой инфляции.
Но не надо загонять в угол монополии. Надо создать для них условия для модернизации. Так как преимущественно государство является собственником этой инфраструктуры, то ему и надо инвестировать эту модернизацию, а не за счет тарифов. На эти цели можно было бы использовать средства Резервного фонда, превышающие 5% ВВП. Должно быть госкредитование через ВЭБ. В регионах можно использовать инвестиционный налоговый кредит на 5 лет. Следует ограничить рост внутренних цен на газ.
Есть резервы в налогообложении: надо вернуть инвестиционную льготы (обложение прибыли, направляемой на инвестиции, по половине ставки налога на прибыль ‒ Финмаркет).
Александр Татаркин, директор Института экономики Уральского отделения РАН:
‒ Производство к 1990 году у нас восстановилось только по овощам и яйцу. Прирост ВВП за 2000 годы обеспечен только на 10% за счет увеличения физических объемов производства. На 90% ‒ за счет стоимостных и тарифных факторов.
Если на тарифных комиссиях будут рассматривать предложения монополий по увеличению тарифов с учетом инфляции, инвестиционной составляющей, то мы так и останемся заложниками естественных монополий. Надо перейти на определение обоснованности тарифов и уходить от примитивного затратного метода при ценообразовании.
Сергей Новиков, руководитель Федеральной службы по тарифам:
‒ В ценообразовании в гособоронзаказе у нас до сих пор работают специалисты Госкомцен. Всеми правдами и неправдами мы продлеваем им срок службы. Но люди уходят.
Вклад инфраструктурных монопольных отраслей в инфляцию многие годы колеблется на уровне 0,9‒1,1 п.п. Порядка 40% в потребительской корзине занимают продовольственные товары.
Регулирование долгосрочных тарифов должно опираться на планы долгосрочного территориального развития. Если они фрагментарны, то у нас появляются «энергетические памятники», когда новые электроподстанции оказываются в открытом поле.
Злоупотреблений в сфере ценообразования в ЖКХ немало. Но возникает вопрос: насколько федеральный уровень должен вмешиваться в решения региональных и муниципальных органов власти, регулируя конкретные коммунальные монополии. Должна быть ответственность глав субъектов федерации и органов местного самоуправления.
Правила ценового регулирования могут быть настолько сложными, что люди не смогут воспользоваться конкурентными преимуществами этих правил. Только крупные компании могут себе позволить нанять специалистов, среднему и малому бизнесу это не по силам.
На многие поставленные сегодня вопросы отвечает проект в закон об естественных монополиях, который разработан в соответствие с дорожной картой совершенствования антимонопольной политики, соответствующими поручениями президента и председателя правительства, а также предусмотрен госпрограммой экономического развития. Он отвечает соглашениям о гармонизации антимонопольного законодательства в рамках Таможенного союза.
Виталий Ефимов, первый зампред комитета Госдумы по транспорту:
‒ Главная проблема нашей экономической политики в том, что она базируется на беспредельной демонополизации. Вот демонополизировали рынок железнодорожных перевозок, там теперь 200 компаний. И кому от этого стало хорошо?
Все госрегулирование сосредоточено исключительно на монопольном секторе, который сжимается как шагреневая кожа. Если в монопольном секторе тарифы хоть как-то устанавливаются, то в немонопольном отданы на откуп стихии. Они формируют правила ценообразования, а не монопольные сектора экономики.
В США публикуются справочники тарифов на перевозки: госорганы могут утвердить их или оспорить. В Великобритании утверждаются цены на лекарства. В Венгрии предпринимателям установлены нормативы повышения эффективности, производительности труда, снижения себестоимости продукции, и попробуй не выполнить ‒ отберут предприятие.
Юрий Шафраник, председатель Совета Союза нефтегазопромышленников России:
‒ За 2000-е годы у нас в два раза вырос физический объем экспорта топливно-энергетических товаров, а цены в пять раз. Теперь объемы экспорта не вырастут, цены тоже. А затраты поперли. За это время малыми инвестиционными деньгами мы только восстанавливали советские производственные мощности.
В США добыча в ТЭКе за пять лет выросла в два раза, а цены в два раза упали. Представляете, какое конкурентное преимущество получила экономика этой страны? У нас тенденции были обратными.
Мы не можем это же сделать у себя? У нас что, газа мало, производственные мощности на пределе? Нет, советский потенциал большой. И сейчас оживление пошло.
Мы имеем полную возможность и обязаны повлиять на ценовую ситуацию в обратную сторону. На рынке нефтепродуктов мы это сделать сумели. По остальным параметрам я никаких влияний не чувствую. Почему в тарифе на электроэнергию 60% занял транспорт: было 16% ‒ стало 60%? Эффективность нефтяных компаний можно улучшить за два года процентов на 20%, а Газпрома ‒ на 30% не сходя с места.
Не нужно создавать еще один госорган, когда есть ФАС, ФТС. Да и законы у нас все созданы. Дело в правоприменении.
Анатолий Голомолзин, зам. руководителя ФАС:
‒ Скачки цен на электричество и тепловую энергию связаны с повышением цен на газ. Но рост цен в электроэнергетике был ниже инфляции.
Три волны антимонопольных дел против нефтяных компаний позволили привести динамику цен на нефтепродукты в соответствие с инфляцией. Главным драйвером роста цен на них в последнее время стал рост акцизов, которые за короткое время увеличились в пять раз. Требуется взвешенная налоговая политика.
В механизме ценообразования на газ в России надо использовать не индексы цен на корзину нефти и нефтепродуктов с полугодовым лагом, а минимум из тех цен, которые складываются на самостоятельных зарубежных товарных рынках. Тогда цены на газ будут адекватны рыночным условиям и не будут завышены. Надо использовать опыт Великобритании по созданию организованной торговли наличным газом.
Госрегулирование ‒ это не панацея. На нерегулируемом рынке сотовой связи цены снизились в 10 раз, а объемы предоставляемых услуг росли. А на рынке фиксированной связи цены только росли, а объемы услуг сокращались.