Надо совершить радикальный маневр
Сегодня Россия занимает первое место в мире по добыче и экспорту нефти, первое место по экспорту и второе по добыче природного газа, третье место в мире по экспорту энергетических углей и шестое по добыче угля. В целом же Россия оценивается как второй после ОПЕК поставщик энергоресурсов на мировой рынок. И вполне естественно, что состояние и перспективы развития топливно-энергетического комплекса России оказывают серьезное влияние на развитие мировой экономики.
Нельзя забывать, к концу 70-х − началу 80-х годов ХХ века в стране был создан мощный энергетический комплекс, представлявший собой в начале 90-х годов завидное богатство, которое Россия унаследовала от СССР. Его характерными чертами были: тесная взаимосвязь всех сегментов ТЭК, ориентация на реализацию крупных проектов ТЭК, так добыча нефти в СССР на 60 % обеспечивалась шестью месторождениями. В газовой отрасли 3 месторождения давали 70% добычи. В энергетике вводились крупные мощности, были проложены чрезвычайно мощные транспортные артерии, была обеспечена централизация всей системы управления от электроэнергетики до нефти и газа. Всё подлежало регулированию из единого центра. Все сегменты были связаны технологически единой системой, что очень важно.
Ухудшение дел в экономике страны, начиная с середины 80-х годов, совпало отчасти с резким снижением цен на нефть на мировом рынке, что привело к увеличению социальной нагрузки в первую очередь на нефтяную отрасль. При этом угольная отрасль была полностью дотационной, и в неё менее всего поступали инвестиции. В конце 80-х российский ТЭК «бросили» словно в атаку: денег в стране не хватало, потому что мировые цены упали, финансирование держалось на валютных доходах от экспорта. Тем не менее, производственная база была таковой, что ей завидовали многие страны мира, включая наших нынешних партнеров по БРИКС. Потенциал российского ТЭКа значительно превышал внутренние потребности страны.
Подытоживая характеристику российского ТЭКа накануне реформ, можно сказать, что имела место неверная оценка того наследства, которое нам досталось. Мы не знаем в полной мере преимущества комплекса, созданного в условиях плановой и централизованной экономики. Поэтому не смогли избежать многих ошибок на этапе перехода в новые экономические условия.
Слабая подготовленность реформ (особенно некритичное следование чересчур обобщённым рекомендациям, подобным Вашингтонскому консенсусу) привела к значительным просчётам в процессе их проведения.
Во-первых − это фетишизация частной собственности и чрезмерная вера в силу «невидимой руки» рынка. Тогда как переход от госсобственности к частной − с учетом всех «параметров» России − исключительно сложная и многоаспектная проблема.
Во-вторых − необоснованные темпы освобождения цен на энергоресурсы, либерализации экспорта нефти и, главное, ухода государства из сферы контроля воспроизводственных процессов (иными словами, обновления основных активов).
В третьих − залоговые аукционы и передача (продажей это назвать нельзя) колоссальных по стоимости активов в частную (точнее, персональную) собственность.
В четвертых − поиск чрезмерно упрощенных схем регулирования деятельности энергетических компаний в ущерб эффективности их функционирования.
В пятых – просто борьба за само сохранение производственных комплексов от раздробления, запущенного еще в СССР «Законом о госпредприятии» и превращением, например, флагмана машиностроения Уралмаша в десяток сначала государственных, а затем приватизированных заводов-цехов, вскоре деградировавших в десяток «шарашек». И это на фоне переноса на ТЭК колоссальной социальной нагрузки.
Главный тезис 90-х годов в ТЭК был – «разделить»! Как будто от разделения возникнут сами собой и эффективность, и объёмы добычи и производства. Недопустим был, как я уже сказал, уход государства из сферы контроля, что сразу привело к спаду производства. Тем не менее (благодаря профессиональным кадрам), в ТЭКе, в отличие от других секторов экономики, были проведены более продуманные реформы. Во всех его отраслях была задача – выйти с интеграцией производственных и экономических активов к оптимальному конечному результату.
И здесь патриоты своей отрасли сделали всё, чтобы сохранить наработанное десятилетиями предшественников.
В газовой отрасли пример подал Виктор Черномырдин, создав «Газпром». В нефтяной отрасли дела обстояли потруднее. Борьба за национальное достояние выходила порой на международный уровень: так обстояло дело с навязывавшейся приватизацией «Транснефти». Разделить и приватизировать «Транснефть» требовали в один день. Тогда мы вынуждены были в оперативном режиме собрать отраслевых министров основных стран-производителей, основные компании и провели закрытую дискуссию. Мы доказали, что при приватизации «Транснефти» не только расцветет коррупция, но наступит коллапс отрасли! И только тогда удалось сбавить накал давления на российский ТЭК, шедший изнутри и из-за границы.
Я считал и считаю, что основной подход должен заключаться в формировании рыночного сегмента за счет создания конкурентной среды и равных условий для производителей энергоресурсов.
В целом топливно-энергетический комплекс продолжает играть ключевую роль в экономике страны. В 2010 году по данным Росстата, вклад ТЭК в ВВП РФ составил 32%. Доля нефтяной отрасли составляет 16,7%, газовой − около 12%, электроэнергетики − 2,3%, угольной − 0,5%. В экспорте доля ТЭК составила 67%, в том числе у нефтяников − 33%, у газовиков – 12%, в угольной отрасли − 2,3%, в электроэнергетике − 0,3%. Налоговые поступления в бюджет составили 44%.
В то же время энергоёмкость нашей энергетики «с места не сдвинулась». Накопились отрицательные тенденции, нет сдвигов в инвестиционной привлекательности для прямых инвестиций. Сегодня российскому топливно-энергетическому комплексу крайне важно сосредоточиться на таких параметрах, которые требуют радикальных мер: это − прежде всего − эффективность использования недр, в том числе малыми формами хозяйствования. Цель − увеличение числа рабочих мест, а также объёма добычи нефти и газа, что расширяет экспортные возможности и, следовательно, увеличивает валютные поступления. Следует создавать условия, позволяющие существовать и развиваться малым геологоразведочным и добывающим предприятиям. Замечу, к примеру, что всего три скважины в Берёзове, эксплуатируемые с 50-х годов прошлого века, на протяжении десятилетий обеспечивают дешевым топливом весь город.
***
Нефтегазовые ресурсы миру ещё будут нужны не одно десятилетие. По оценкам российского Института энергетической стратегии и ОПЕК, глобальная потребность в энергоресурсах увеличится к 2030 году не менее чем на 60%. Спрос на жидкое топливо с 88 миллионов баррелей в день в 2010 г. поднимется до 92−93 миллионов баррелей в день к 2015 году. Это позволяет с оптимизмом смотреть на рынок, а мы чрезвычайно зависим от рынка. В то же время в период до 2020 года мы не получим такого прямого финансового эффекта, как в предыдущее десятилетие. Объёмы добычи в России не увеличатся, не увеличится и экспорт. Цены могут «взлетать» и «падать», но уж точно будут близки к стабильным, потому что нефти и газа на ближайшее десятилетие предостаточно. Однако промысловые затраты (в том числе на технику и технологии) не только постоянно растут, но уже, можно сказать, подпирают. Поэтому надо зарабатывать на создании и поставке технологий и оборудования. Следовательно, нам предстоит совершить радикальный манёвр, учитывая, что главное – это стабильность объёмов поставок углеводородного сырья на экспорт, а не их рост.
Необходимо учитывать также, что, по прогнозам экспертов, Соединенные Штаты к 2020 г. обгонят Россию и станут крупнейшим в мире производителем углеводородов. Правда, тот факт, что американцы обогнали нас по добыче газа и планируют обогнать по добыче нефти, пожалуй, для нас менее важен, поскольку наши внутренние потребности значительно меньше. Более важной для будущего нашей страны представляется тенденция снижения внутренних цен на энергоносители в США. Такая тенденция сильно повышает их инвестиционную привлекательность и конкурентоспособность их товаров на мировом рынке. И, соответственно, ухудшает условия торговли для нас.
В таких условиях остро стоит проблема обеспечения кардинального роста эффективности и повышения научно-технического уровня всего комплекса технологий и процессов, применяемых в ТЭК России. Российскому энергетическому комплексу необходимы не просто перевооружение и модернизация, а коренная технологическая реконструкция, направленная на повышение гибкости и рост экономической эффективности в долгосрочной перспективе.