Нефтяной век короток?

Тюменская область продолжает давать две трети российской нефти и порядка 90% природного газа. Однако если не предпринять кардинальных мер, столь благостная ситуация может вскоре измениться.

Темпы падают

Добыча нефти в большой Тюменской области последние годы медленно, но верно сокращается. Снижение добычи стало главной темой III Международного инновационного форума «НефтьГазТЭК», прошедшего на минувшей неделе в тюменском технопарке.

К серьёзному разговору изначально пригласили министра природных ресурсов и экологии Сергея Донского, главу Федерального агентства по недропользованию Александра Попова, академиков Российской академии наук Алексея Конторовича, Николая Лавёрова и Михаила Эпова, руководителей нефтяных компаний и научных центров страны. Модератором пленарного заседания форума согласился выступить наш земляк Юрий Шафраник, в недавнем прошлом нефтяной генерал, губернатор Тюменской области, министр топлива и энергетики, а ныне глава Союзнефтегаза, руководитель Совета Союза нефтегазопромышленников, председатель Комитета Торгово-промышленной палаты РФ по энергетической стратегии и развитию ТЭК.

Однако у большинства именитых экспертов, заявленных в программе, нашлись дела поважнее. Вот и губернатор области Владимир Якушев срочно отбыл в Павлодар ‒ на форум межрегионального сотрудничества России и Казахстана с участием президентов двух стран. В Тюмени появился только Юрий Шафраник. Пути решения насущных проблем ему помогали искать генеральный директор Всероссийского научно-исследовательского геологического нефтяного института Алексей Варламов, член-корреспондент РАН Валерий Крюков, заместитель директора Росгеологии Александр Писарницкий, заместитель председателя правления СИБУРа Кирилл Шамалов и ректор Тюменского нефтегазового университета, депутат Тюменской областной Думы Владимир Новосёлов.

В новых условиях новый подход

По мнению Юрия Шафраника, наметившееся падение ‒ не что иное, как следствие крупных просчётов на уровне государства. Время нефтяных фонтанов прошло, сливки с уникальных месторождений сняты, а вкладываться в разработку более мелких залежей, причём с трудноизвлекаемыми запасами, при существующем федеральном законодательстве невыгодно. Если ничего не менять, то всех нас ждут нелёгкие времена. Богатейшие запасы, которыми всё ещё располагает Тюменская область, без перехода отрасли на инновационный путь развития будут использоваться крайне неэффективно.

‒ Проблема снижения темпов добычи не нова, с ней рано или поздно сталкиваются все регионы ‒ от Техаса до Татарии, от Северного моря до Западной Сибири, ‒ развивает мысль Юрий Шафраник. ‒ Не вижу в этом никакой драмы. Посмотрите на Техас ‒ старейший нефтедобывающий район планеты, Самотлоров там не открыли, а за последние 6 лет увеличили добычу с 50 миллионов тонн практически до 100 миллионов. Стоимость газа за это же время для промышленных предприятий в США благодаря разработке сланцев «уронили» с 212 до 90 долларов за тысячу кубов. Это настоящая революция! И нам, тюменцам, пример, чтобы напрячься, как в 1960‒1980-е, применив в новых условиях новый подход. Примеры есть и у нас ‒ в Татарии, пережившей пик добычи ещё четверть века тому назад. Добыча здесь не только не падает, а растёт. Наши коллеги целенаправленно занимаются разработкой трудноизвлекаемых запасов, добиваясь удивительных результатов.

Юрий Шафраник предлагает участникам форума посчитать: «За последние 11 лет ‒ при стабилизации добычи ‒ экспорт нефти из России увеличился более чем вдвое, цены при этом выросли примерно в 5 раз. Мы получили колоссальные финансовые ресурсы. Где же они? Ушли из страны. Поскольку нефтегазовый машиностроительный импорт вырос в 14 раз. Стоимость оборудования и технологий, закупаемых сегодня на Западе и Востоке, вдвое превышает стоимость оборудования собственного производства. Эта проблема потяжелее будет наметившегося падения добычи»…

Доля западных компаний на нефтесервисном рынке страны за эти же годы выросла в 6 раз. Объёмы отечественных нефтесервисных компаний упали в 2,5 раза. И речь ведь не о лихих 1990-х, а о стабильных 2000-х. «Вы знаете моё отношение, ‒ продолжает Юрий Шафраник. ‒ Я за переплетение капиталов. Но гораздо правильнее отдать иностранцам месторождения, оговорив условия их эксплуатации, чем терять сервисный рынок. Если же отдавать сервисные заказы, то только с технологическим сопровождением и производством оборудования на территории России! Ещё одна политико-экономическая задача, и в первую очередь она касается большой Тюмени ‒ Ямала, Югры, юга региона».

Падение неизбежно?

Алексей Варламов подтверждает: Западная Сибирь по ресурсам углеводородов находится на первом месте среди всех нефтегазоносных провинций страны. На её долю приходится половина ресурсного потенциала России. «Сырьевая база была настолько мощной, ‒ поясняет докладчик, ‒ что, когда начался период реформ, всем казалось, что она обеспечит нас на много лет вперёд. Инертность в геологическом изучении недр и недропользовании сохраняется до сих пор. Нормальных поисковых работ не ведётся уже 20 лет, у нас совсем нет площадных работ, на всю страну за год мы бурим лишь 4 тысячи метров параметрических скважин…»

Геолог проанализировал отчёты компаний о компенсации добываемых объёмов за счёт прироста запасов. Казалось бы, можно почивать на лаврах: при добыче нефти в 500 млн тонн недропользователи ежегодно приращивают 600‒700 млн тонн. Но это видимое благополучие. На самом деле на долю новых залежей приходится не более 10% приращиваемых запасов. Открывают преимущественно мелкие месторождения с запасами до 1 млн тонн, и практически нет крупных, из которых ведётся сегодня добыча. «Если ничего не менять, падение добычи в Западной Сибири неизбежно», ‒ предрекает генеральный директор ВНИГНИ.

Алексей Варламов обратил внимание присутствующих на своеобразный рейтинг инновационного развития, демонстрирующий заинтересованность нефтяных компаний в разработке и внедрении новейших технологий. Открывают список «ExxonMobil», «BP» и «Shell». Российские компании, начиная с передовой «Татнефти», уступают лидерам в два с лишним раза.

Участники форума поинтересовались у докладчика его отношением к уже открытым и распределённым месторождениям, которые нефтяные компании явно не торопятся вводить в разработку. Таковых только в Тюменской области около 400, и это при 750 действующих лицензиях. «Надо стимулировать ввод запасов, которые лежат на полке с неясными перспективами ввода, ‒ отвечает докладчик, до недавних пор в ранге замминистра природных ресурсов курировавший деятельность Роснедр и Росприроднадзора. ‒ В середине 2000-х мы занимались актуализацией лицензионных соглашений, в результате многие лицензии возвратили государству. Считаю, данная работа должна быть продолжена. Есть также предложения, чтобы компании платили за те запасы, которыми владеют, но не используют. Одновременно надо стимулировать геологоразведку, особенно на нераспределённом фонде недр, разрабатывать совместные программы ‒ государства и компаний. Без интенсификации геологоразведки мы всё равно ничего не добьёмся».

В обоснование своего тезиса Алексей Варламов разложил по полочкам составляющие стоимости нефти. Более 60% забирает государство в виде таможенных пошлин, НДПИ и прочих налогов. Около 10% в виде прибыли получают компании. От 10 до 20% составляют эксплуатационные расходы: чем меньше цена, тем выше доля затрат. Но при любых ценах на нефть расходы на геологоразведку минимальны, зачастую не превышающие 1%.

Юрий Шафраник на правах модератора резюмирует итоги доклада: «Апеллировать только к Федерации бессмысленно. Не значит, что федеральные органы не видят проблем или не хотят их решать, у них свои заботы. Мы сами ‒ территории, компании ‒ должны обосновать новые подходы, иметь серьёзную аналитику. И если твои предложения окажутся более грамотными, чем у Минфина и Минэкономики, ты имеешь право идти в правительство и добиваться их принятия».

Такая нефть никому не нужна

Валерий Крюков, 20 лет тому назад участвовавший в разработке концепции развития Тюменской области и федерального закона «О недрах», предложил взглянуть на проблему падения добычи под другим углом. «Тенденция ухудшения ресурсной базы характерна для всего мира, ‒ заметил экономист. ‒ Как отвечать на тенденцию? Ответ, казалось бы, очевиден: развивать технологии. Но этого недостаточно. Мне вспоминается 1991 год, когда мы обсуждали проблемы недропользования и развития Тюменской области. Лев Рябев, заместитель премьер-министра СССР, председатель бюро Совмина СССР по ТЭКу, призвал нас применить инженерно-технический подход для дальнейшего наращивания добычи. Мы всю ночь в гостинице «Восток» считали, и оказалось: потребности Западно-Сибирского комплекса в инвестициях при таком подходе превышают возможности СССР в три раза. Решение прямой задачи, как тогда, так и сейчас, спустя 20 лет, не проходит. Помимо технологий нужна институциональная среда, система стимулов, которые создают условия для снижения издержек, привлечения ресурсов, в том числе с фондового рынка, и эффективного использования этих ресурсов».

‒ В Норвегии, ‒ приводит пример Валерий Крюков, ‒ несмотря на увеличение глубин, с которых добывается нефть, каждый год вот уже 20 лет издержки снижаются. Нонсенс, с нашей точки зрения, но это так! В тех же США действуют 16,5 тысячи недропользователей, а у нас их около 500. Это совершенно иной ресурсный режим, включающий оценку тех же запасов не в тоннах, как у нас, а по экономическим показателям, иная фискальная система… Надо понимать, каменный век в своё время завершился вовсе не потому, что на земле кончились камни. Вот и эпоха нефти, эпоха Тюменской области в один прекрасный момент могут завершиться потому, что нефть с такими экономическими характеристиками никому будет не нужна.

Присутствующие в зале тут же уточнили: как академическая наука относится к предложениям Минэнерго по стимулированию разработки трудноизвлекаемых запасов? «В тактическом плане ‒ положительно, в стратегическом ‒ отрицательно, ‒ заявляет членкор Российской академии наук. ‒ Это движение по тому же инерционному пути. Идеология НДПИ, различных льгот ориентирована на простоту администрирования, дуракоустойчивость... Многие бывали в США. Ни одна скважина здесь не остановлена, а средний дебит по американской нефтянке ‒ 300 литров нефти в сутки. Обеспечивается он не льготами, а качественно иным ресурсным режимом, гибким и разумным налогообложением, исходящим из оценки экономического результата. А то, чтобы 16,5 тысячи недропользователей не завышали затраты, обеспечивают профессиональное сообщество и огромная среда компаний-москитов, которые поставляют оборудование, оказывают услуги, в том числе научного сопровождения. Это будущее России, мы от этого никуда не уйдём».

‒ Вы часто соотносите свои высказывания с США, ‒ возразил представитель «ТНК-ВР». ‒ Но мы должны понимать, в каком положении Штаты. Они печатают деньги, бесконечно наращивают внутренний и внешний долг, а мы ‒ страна, которая зарабатывает деньги. И дебит в 300 литров для России ‒ нонсенс.

Валерий Крюков дипломатично ушёл от ответа, пригласив молодого человека в Высшую школу экономики на магистерскую программу по современной экономике. «Я добавлю, ‒ вклинился в разговор Юрий Шафраник. ‒ Последние годы, уйдя из большой политики, я вёл нефтяные проекты в 10 странах, не самых благополучных, там масса страшных проблем, законы чаще всего вообще не действуют. Но когда ты взаимодействуешь с государством, то понимаешь: все органы работают на тебя, на твой конечный результат. И всё это ‒ специально подчёркиваю! ‒ без какого-либо печатания денег. Поэтому давайте не будем переходить на макроэкономику и политику. Мы здесь должны создать такие правила игры, которые работали бы на результат. При одной экономической системе можно иметь кучу ресурсов в земле и кричать, какой ты богатый, вот только взять эти ресурсы ты не сможешь. При другой экономической системе, имея не так уж много ресурсов, можно развивать территорию и повышать благосостояние людей».

Наследники министерства геологии

Александр Писарницкий презентовал собравшимся новорождённый государственный холдинг «Росгеология». «Будучи наследниками советского министерства геологии, мы постараемся восстановить территориальный научно-производственный принцип исследования недр, ‒ заявил докладчик. ‒ Этот принцип в советское время дал возможность создать ту материально-сырьевую базу, благодаря которой мы до сих пор продолжаем жить.

В центре наших интересов ‒ Западная Сибирь. Мы планируем здесь не только проведение геологоразведки за счёт федерального бюджета. Мы планируем ряд крупных проектов, связанных с глубокозалегающими доюрскими горизонтами, северными районами, бурением глубоких скважин. В скором времени рассчитываем прийти сюда и как недропользователи. Кроме того, мы договорились с Тюменским технопарком о создании полигона сейсморазведки и геофизических исследований скважин». Ставку «Росгеология» делает на новые технологии и технику, которые широко используются на Западе, но не нашли ещё должного применения в России.

‒ Хорошо, что «Росгеология» ориентируется на геологию Советского Союза, ‒ замечает Юрий Шафраник. ‒ Теперь посыл, мимо которого я как вчерашний политик не могу пройти. Президент России провозгласил курс на технологическое, инновационное развитие российской промышленности. И никак нельзя оправдать закупку даже суперсовременной западной техники, особенно за государственные средства, без дальнейшего воспроизводства их на российской земле. Я бы посоветовал посмотреть на опыт многих. В той же Норвегии 40 лет назад вшивого нефтяника не было, не говоря о технологиях. Но они целенаправленными протекционистскими методами втянули в проекты ведущие компании и заставили их работать на норвежскую экономику. Сегодня Норвегия не только большинство работ выполняет силами собственных компаний ‒ на тендерной рыночной основе, но и продаёт технологии на экспорт. Считаю, государственный холдинг, тем более замахнувшийся на преемственность советской геологической школы и традиций, должен через год на форуме в Тюмени продемонстрировать первый результат. Это будет лучшим доказательством состоятельности «Росгеологии».

Нефтехимическое завтра

Кирилл Шамалов своё выступление посвятил проектам «СИБУРа», ориентированным на глубокую переработку попутного нефтяного газа. «Тобольск-Полимер», рассчитанный на выпуск 500 тысяч тонн полипропилена, запустят в следующем году. На очереди ещё более мощный «Запсибнефтехим», способный производить 2 млн тонн полимеров. Со временем Тобольская нефтегазохимическая площадка станет крупнейшей на планете. Здесь же планируют создать особую экономическую зону. «Налоговые и другие преференции на базе наших крупных проектов несомненно привлекут в Тобольск инвесторов, которые займутся производством готовой продукции из наших полимеров», ‒ подчеркнул топ-менеджер нефтегазохимической компании.

Генадий Шмаль, в советские времена первый секретарь Тюменского обкома ВЛКСМ, замминистра строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности СССР, а ныне президент Союза нефтегазопромышленников России, привёл тюменцам в пример Татарстан. «Мы с Валерием Крюковым только что вернулись из Казани, ‒ заметил почётный гость. ‒ Там была прекрасная нефтехимическая выставка, упор на которой был сделан не просто на мономеры и полимеры, а на готовые изделия. Татарстан в этом направлении впереди России всей!»

‒ Возвращаясь к казанским впечатлениям... ‒ поддержал коллегу Валерий Крюков. ‒ Нефтехимический блок на «Танеко» ещё не был запущен, а президент Татарстана собрал потенциальных потребителей нефтехимической продукции ‒ дорожников, строителей, коммунальщиков. В республике провели анализ и инвентаризацию всего того, что потребляют и что можно заместить продукцией местного производства. Надо понимать, кластер сам по себе не заработает, нужны такие порой даже неэкономические решения. В России экономика в чистом виде редко работает.

‒ Экономика редко работает не только из-за нашей дурости, ‒ уточняет Юрий Шафраник, ‒ но и из-за географии, природных условий. Это факт, и это тоже надо учитывать. Что касается «СИБУРа»… Когда мы создавали эту компанию, почти все, кроме нашего министерства, были против. Я крайне доволен, что «СИБУР» встал на ноги и реализует инвестиционные проекты, привлекая миллиарды долларов. Я бы предложил нашему форуму поддержать инициативу о создании в Тобольске особой экономической зоны и обратиться ещё раз с соответствующим призывом к руководству страны. Это основа для дальнейшей переработки полимеров. Надо работать с инвесторами и идти от рынков ‒ Западной Сибири, Казахстана, Китая, понимая, что «СИБУР» заглавный, он держит и развивает тобольское ядро, а остальные инвесторы обладают технологиями и финансами. Наш голос должен прозвучать во всю силу!

Перспективы не столь безнадёжны

‒ Тенденции снижения добычи тревожны, ‒ поделился экспертным мнением Владимир Новосёлов. ‒ Вместе с тем из сообщений докладчиков можно сделать оптимистичный вывод: перспективы наши не столь безнадёжны. Двигаться можно двумя путями. Как раньше, экстенсивным, имея резервы примерно в 10 миллиардов тонн нефти и 30 триллионов кубов газа, или интенсивным, подразумевая использование инноваций.

Ректор обратил внимание на восприимчивость компаний к новым технологиям. У той же «ExxonMobil» действует мощнейший исследовательский центр, который является священной коровой компании. Даже в те времена, когда баррель нефти стоил 9 долларов, они ни на цент не сократили финансирование центра. В «ExxonMobil» действует и тренинг-центр, в учебных аудиториях и на полигонах которого разработчики технологий и новых знаний натаскивают персонал. Более того, «ExxonMobil» тесно взаимодействует с университетами, поручая им отдельные темы при разработке технологий. Здесь создают новые знания, и студенты могут воспользоваться ими, придя в компанию.

‒ Одним из первых по пути «ExxonMobil» пошёл «ЛУКОЙЛ», ‒ констатирует ректор. ‒ Он не только создал инжиниринговый центр, но и реализует в России уникальный проект, передавая на аутсорсинг университетам проектно-изыскательские работы. Не всё гладко, но процесс идёт, нарабатываются опыт и знания. Мы в самом начале пути. В перспективе должны прийти к совместным научно-исследовательским и опытно-конструкторским работам, тогда, думаю, цепочка замкнётся и «ЛУКОЙЛ» сможет приблизиться к «ExxonMobil», «ВР» и «Shell» по восприимчивости к новым технологиям. А за «ЛУКОЙЛом» подтянутся другие компании.

Не в нефти счастье

‒ Кроме «ЛУКОЙЛа» и «Татнефти» я не вижу у наших компаний усилий в наработке технологий и производственного опыта, ‒ завершает пленарное заседание Юрий Шафраник. ‒ А если они и есть, то пока минимальные. Когда-то я работал первым замом генерального директора «Татнефти» и сейчас, бывая в республике, могу сказать: несмотря на то, что родился я на тюменской земле, был губернатором области, но из всех добывающих территорий Татарстан первый! На две-три головы выше других в последовательности, направленности, целеполагании, точном понимании того, чего они хотят достичь через 10‒20 лет. За год-другой у них видны результаты. Все наши неудачи от того, что на начало 1990-х в Тюмени мы обладали огромным богатством. Были наработаны не только запасы, но и проекты, технологические решения. На старом заделе прожили 20 лет. Всё, мы его «съели»!

Юрий Шафраник под занавес форума возвратился к тому, с чего начал: нужен новый подход в новых условиях, в интересах жителей Тюменской области и развития региона. «Причём при любых ценах на нефть! ‒ особо подчёркивает модератор. ‒ Потому что не в нефти счастье. Главное ‒ инициатива, постановка задачи, координация. Я постарался показать это через Татарию. Поверьте, никто за территорию работать не будет. Начинать надо с большой Тюмени, именно здесь на ближайшие четверть века основа нефтегазового комплекса страны, основа бюджета и экспорта России. Даже «Газпром», наше национальное достояние, даже великие «ЛУКОЙЛ» и «Роснефть» не смогут в одиночку пробить в правительстве изменение законодательства. Сдвинуть ситуацию можно только сообща, скоординировав усилия компаний и регионов».

Андрей Фатеев

Нужен новый подход в новых условиях, в интересах жителей Тюменской области и развития региона. Главное — инициатива, постановка задачи, координация. Никто за территорию работать не будет. Начинать надо с большой Тюмени, именно здесь на ближайшие четверть века основа нефтегазового комплекса страны, основа бюджета и экспорта России.

Юрий Шафраник