Российский ТЭК и финансы

В приветствии Владимира Путина участникам «МОСИНТЕРФИН-ЭКСПО» говорится: «Одной из приоритетных, ключевых задач… является выработка консолидированных подходов к формированию Московского международного финансового центра, поиск эффективных механизмов стимулирования инновационной активности и обеспечения устойчивого экономического развития России».

Роль НГК в обеспечении устойчивого экономического развития

На фоне все возрастающего количества заявлений о неизбежности новой волны кризиса, в первую очередь в Западной Европе и США, задача «обеспечения устойчивого экономического развития России» становится, на мой взгляд, наиболее важной. По-моему, также очевидно и то, что устойчивое экономическое развитие нашей страны не может быть обеспечено без устойчивого развития нашего топливно-энергетического комплекса (ТЭК) в целом и нефтегазового-комплекса (НГК), в особенности. Ведь всем известна исключительная роль НГК в создании валового внутреннего продукта России (ВВП).

Особо хотел бы подчеркнуть, что наличие в России огромных запасов углеводородов – это огромное благо. Божий дар, которым надо правильно пользоваться, чтобы он не превратился в «сырьевое проклятие». Не должно быть никаких сомнений в том, что природные богатства надо извлекать и использовать. Вопрос не в том, надо или не надо добывать и экспортировать нефть, газ и уголь, а в том, как правильно использовать полученные от этого доходы.

Могут сказать, что наш НГК в значительной степени зависит от внешнего спроса, экспорта, и с учетом перспектив сокращения спроса в США и ЕС задача сохранения роста НГК не столь актуальна. Это неверно. Во-первых, на Востоке, в Азии, спрос на энергоресурсы продолжает расти, поэтому сохраняется возможность переориентации нашего экспорта в этом направлении. Во-вторых, и это, на мой взгляд, более важная задача, ‒ у нас огромный потенциал роста внутреннего спроса, без развития которого не может быть устойчивого развития отечественной экономики.

В этой связи крайне показательна антикризисная программа, принятая в 2008 г. руководством КНР. Значительные ассигнования в развитие инфраструктуры, создание дополнительных рабочих мест явились главной причиной того, что Китай и другие «азиатские тигры» сохранили рост экономики. Их примеру последовали и США, о чем свидетельствует предложенный в сентябре 2011 г. президентом Обамой «Законопроект о рабочих местах в Америке» ‒ план налоговых льгот и прямого финансирования модернизации инфраструктуры страны для увеличения рабочих мест внутри США, стимулирования создания малых и средних предприятий. В конечном итоге ‒ для расширения внутреннего спроса.

В этом смысле стимулирование роста НГК является одним из наиболее эффективных путей увеличения занятости в российской экономике. А здесь крайне важным представляется, например, развитие нефтегазового сервиса. Оно не только обеспечит необходимый уровень добычи, но и позволит загрузить работой машиностроителей, металлургов, ученых на многие годы вперед. Естественно, что отсюда сразу же возникает вопрос о финансовых ресурсах, возможностях привлечения капиталовложений на российском и международных финансовых рынках.

О потребности НГК во внешнем финансировании

Тут хотел бы напомнить 3 момента:

1. СейчасРоссия занимает 1-е место в мире по добыче и экспорту нефти и экспорту газа и 2-е место по добыче природного газа.

2. При этом основная добыча нефти и газа сосредоточена в старых, ранее введенных в разработку районах ‒ прежде всего в ХМАО и Татарстане. В то же время вновь открываемые месторождения в старых районах отличаются чрезвычайно «тяжелой» экономикой и условиями ввода их в разработку.

Несмотря на относительно высокую обеспеченность российских компаний запасами в недрах (примерно в 2‒2,5 раза выше, чем у ведущих мировых компаний), они характеризуются очень неблагоприятными экономическими показателями. Чтобы нивелировать ухудшение качества сырьевой базы в старых районах, российским компаниям остро необходимо выходить в новые районы добычи с крупными месторождениями.

3. Для освоения месторождений в новых, отдаленных районах необходимы весьма значительные финансовые ресурсы. Такие, какими не располагают даже самые крупные российские компании. Кроме того, нужны значительные средства для развития инфраструктуры, которое просто невозможно без участия государства, прямого финансирования из федерального бюджета.

О взаимоотношениях с финансистами

В старой американской шутке о техасских нефтяниках говорится, что если не считать расходов на девушек, выпивку, лошадей и футбол, все остальные деньги они тратят просто глупо. Эта шутка часто вспоминается, когда ведешь переговоры с банкирами о финансировании новых проектов. Особенно в России многие финансисты убеждены, что нефтяники постоянно «купаются в деньгах» и тратят их просто глупо. Отсюда, мол, и кризисы с увеличением добычи нефти и газа, производством бензина или авиационного керосина. Включая те кризисы, которые мы переживаем уже не первый месяц в этом году. Их продолжительность, несмотря не предпринятые меры правительства, сама по себе должна подтолкнуть к более серьезному подходу к проблемам российского ТЭКа. При этом ситуация усугубляется продолжающимся снижением цен на энергоносители на мировом рынке и общим углублением экономического спада в развитых станах.

В этом контексте не могу не напомнить, что даже и в таком виде, в каком дефолт случился у нас в 1998 году, он сослужил нам хорошую службу: финансовый сектор все-таки повернулся к производству, а производство, конкретные активы и проекты тогда вышли на первое место как объект инвестиций. Вот только жалко, что урок этот ‒ одноразового действия. К сожалению, в этом плане кризис 2008 г. никаких серьезных подвижек не принес. Настоящего поворота нашей финансовой системы к реальному производству не произошло. И беда не в том, что по-прежнему говорят о деньгах, как о цели и основном критерии эффективности того или иного проекта. Беда в том, что финансистами с самого начала планка доходности ставится столь высоко, что преодолеть ее возможно лишь на крупных месторождениях и только при наличии специального налогового режима, как, например, это было сделано правительством для восточно-сибирских месторождений. Не случайно в рамках последнего соглашения об освоении шельфовых месторождений между Роснефтью и ExxonMobil американцы в качестве одного из условий своего участия выдвинули принципиально иную систему налогообложения для работы на арктических залежах.

Почему отрасль не может обойтись собственными ресурсами

Тут не могу не напомнить, что мы до сих пор не вернулись даже на некогда достигнутый уровень капиталовложений в развитие добычи, ‒ к тем показателям советских лет, когда в одно производственное объединение «Лангепаснефтегаз», которым я руководил, в год вкладывали больше миллиарда рублей. Это были серьезные суммы, прямые инвестиции или, как тогда называли, капвложения. Появлялись трубы, установки, дороги, скважины ‒ словом, материальные активы. И такой актив может быть объектом любых операций, в том числе и торговых, но при этом служить повышению благосостояния не только отдельных людей, владеющих им в данный момент времени, но и удовлетворению потребностей населения региона, страны в целом. Вот тогда это настоящий инвестиционный процесс.

Сегодня ситуация иная во многих отношениях. Чтобы компенсировать ухудшение качества сырьевой базы в старых районах, российским компаниям остро необходимо выходить в новые районы добычи с крупными месторождениями. К числу районов с такими запасами в России относятся: север Красноярского края и Эвенкия, Ненецкий АО, шельфы Каспийского, Охотского и Баренцева морей. Правда, нельзя не сказать, что отечественный бизнес не имеет опыта реализации новых проектов в неосвоенных районах.

Главная проблема освоения северных и новых территорий — значительная удаленность от рынков сбыта и плохо развитая инфраструктура. Из-за этого практически все крупные инвестиционные проекты в данных регионах находятся на пределе рентабельности.

О роли государства

Не менее препятствует работе нефтегазовиков в новых района невозможность осуществления замыслов только в рамках «чистого бизнес-подхода», ориентированного лишь на коммерческую эффективность. Ни один из новых проектов в северных регионах мира, таких, как Норвегия, Гренландия, Ньюфаундленд, северо-западные канадские территории и Юкон, Аляска (США), не рассматривался и не реализовывался в отрыве от решения задач социально-экономического развития территории. Таким образом, новые проекты в неосвоенных районах могут быть успешными только при комплексном подходе планировщиков и самом активном участии государства в лице местной и федеральной власти.

Один из вариантов решения данной проблемы ‒ реализация подобных проектов в форме государственно-частного партнерства. При этом единой модели не существует. В некоторых странах упор делается на создание новых объектов инфраструктуры, в других ‒ на повышение эффективности работы уже существующих. В одних странах от бизнеса требуются крупные капиталовложения, а в других его роль ограничена эксплуатацией или управлением объектами инфраструктуры.

Для привлечения частных, в том числе иностранных инвестиций в инфраструктурные проекты с длительными сроками окупаемости государству необходимо обеспечить для НГК более детальную нормативно-правовую базу, чем для большинства других секторов экономики. Предложений по совершенствованию этой базы в последние годы было высказано немало ‒ как со стороны отечественных специалистов, так и западных партнеров. Однако крупных проектов для такой страны, как Россия, появилось не много.

Вторая по порядку, но не по важности проблема, решение которой зависит от государства, ‒ мобилизация внутренних и иностранных инвестиций непосредственно в разведку и освоение новых месторождений. Что касается инвестиционного климата в горной отрасли, то тут от государства требуются не столько финансовые ресурсы, сколько организационные меры ‒ в самом широком смысле слова. И в первую очередь соответствующее законодательство. Многие годы уже предлагается несколько вариантов Горного кодекса ‒ комплексного законодательного акта, охватывающего все особенности работы горняков от разведки до эксплуатации месторождений. Такой акт действовал в России до 1917 года, аналогичные законы действуют в ФРГ и других развитых странах. Однако у нас прогресса на этом пути пока нет.

Более узкий, но, пожалуй, наиболее наболевший вопрос – это система налогообложения. Как показывает опыт, нынешняя система, главными опорами которой являются НДПИ, стартовые платежи и экспортные пошлины, фактически препятствует геологоразведке и развитию малого и среднего бизнеса в отрасли. Результат налицо ‒ разведанные запасы не покрывают добычи, низкий коэффициент нефтеотдачи, малые месторождения не разрабатываются.

О нашей финансовой системе

Одним из элементов инвестиционного климата является также развитость финансовой системы страны, уровень составляющих ее институтов. На мой взгляд, само стремление превратить Москву в международный финансовый центр заслуживает всяческой поддержки. Наша столица в этом отношении отстала не только от Гонконга, Шанхая, Сан-Пауло или Сеула, но даже от Варшавы.

В данной сфере ключевую роль также должно играть государство. Причем от него требуются не столько материальные средства, сколько целенаправленная работа по развитию и совершенствованию соответствующего законодательства и повышению качества работы финансовых регуляторов. Нет сомнения, что прогресс в этом направлении позволил бы аккумулировать и привлечь в ТЭК гораздо более значительные средства не только иностранцев, но и нашего населения. В качестве наиболее интересных образцов ‒ с точки зрения ТЭК ‒ можно воспользоваться примерами бирж Торонто и Сиднея.

Только солидные проекты могут привлечь серьезных инвесторов

Улучшился ли за последние годы инвестиционный климат в России? Судя по официальным данным об утечке капитала и участии иностранных компаний в разработке крупных месторождений ‒ нет.

Большая часть нынешних инвестиций ‒ так называемые портфельные. Да, они тоже несколько оживляют экономику, но это не целевые деньги, а значит, не конкретные рабочие места, не прямые проекты. Не пошли в Россию пока и так называемые длинные деньги. По имеющимся оценкам, основную массу по-прежнему составляют краткосрочные заимствования. Правда, раньше большая часть финансирования давалась на срок до 1,5 года, а теперь до 3-х лет. Но для основательного проекта такие деньги ‒ не подспорье. Средний проект в ТЭК требует финансирования на срок 7‒10 лет; проекты, связанные с самолетостроением, возведением аэропортов ‒ 10‒20 лет, а электроэнергетика и подавно четверти века.

Весь мой опыт говорит о том, что финансовые ресурсы ‒ далеко не главное дело. Во главу угла надо ставить проект, затем ‒ наличие тех или иных условий для его реализации. И только следующие на очереди ‒ финансы.

В инвестиционном процессе всегда надо исходить из проекта. Для этого нужны люди, способные, во-первых, задумать и обосновать проект концептуально, затем организационно, структурно и финансово его подготовить и, наконец, запустить в работу. Если две первые составляющие есть, а также есть политическая и экономическая стабильность, найти деньги под проект не составляет больших проблем. Я начал бизнес с нуля, взяв 10 млн рублей под свое имя. Но на первом месте при создании бизнеса для меня стоял именно проект. Есть хороший проект, есть имя, и если на мне ранее зарабатывали акционеры, нет проблем с деньгами. И в мире, и в России денег много. Особенно сейчас, когда все бегут в кэш, в доллар и американские гособлигации с доходностью 2% (фактически отрицательной). Кому как не финансистам знать об этом.

Но вот если у вас есть хороший проект, то, безусловно, банковская система играет не самую последнюю роль.

Посмотрим на российскую банковскую систему

Конечно, современные банковские кадры качественно лучше существовавших в 1998 г. Достаточно высок в целом кадровый потенциал банковского и финансового менеджмента. Хуже другое. Пока этот потенциал не опирается в достаточной степени на достижения западного менеджмента. Не на западных специалистов, а на стандарты менеджмента, которые, признаем, наилучшим образом обкатаны для реализации проекта ‒ от этапа его рассмотрения, выработки программы, расчета рентабельности и т.д. Внедрение этих подходов и стандартов у нас отстает почти во всех структурах, с которыми мы сталкиваемся.

Теперь о крепости самих наших банков. Рассмотрим для аналогии автопром, который все эти годы пытается защищаться от конкуренции с мощными автомобилестроительными компаниями мира при помощи различного рода запретов. Некую передышку отвоевали, но проблему повышения эффективности не решили. Вот и российские банки сегодня находятся в подобном состоянии.

Оттягиваем и оттягиваем время под флагом защиты российской финансовой системы, но фактически она все еще очень уязвима. Один крупнейший банк Запада сможет покрыть все наши капиталы.

Но для меня как гражданина и бизнесмена неопровержимым показателем возможного доверия к нынешней системе является тот факт, что, если не принимать во внимание аферы банкира Андрея Бородина, никто из финансового истеблишмента страны не пострадал за то, что сотворено было в прошедшие годы. Для меня это симптом, что в секторе оздоровление идет слабо. И, возможно, поэтому наши финансисты боятся конкуренции с западными коллегами даже больше, чем наши автомобилисты.

О развитии системы страхования бизнеса

У нас, пожалуй, немного компаний и предприятий, которые удовлетворяют условиям для страхования. Ведь при этом положено ‒ по соответствующим нормам ‒ освидетельствовать объект, проект, завод и т.д. А у нас огромное число объектов под освидетельствование просто еще не подходит: нет достаточного объема публичной информации об их состоянии и оперативной деятельности.

***

«Ситуация в банковском секторе напоминает мне осень 2008 г. Это не какие-то анонимные игроки развязали нынешний кризис. Мы все ‒ участники биржи, и нынешний кризис закончится только тогда, когда нынешний цикличный ажиотаж на рынках капитала уступит спокойной и взвешенной стратегии», ‒ заявил на банковской конференции во Франкфурте-на-Майне в мае прошлого года Йозеф Акерманн, председатель правления Deutsche Bank.

Как нефтяник, которому довольно часто приходится иметь дело с банкирами, скажу, что в текущей ситуации вопрос о том, кто виноват, не столь важен, как вопрос ‒ что делать? Причем делать нефтяникам и финансистам совместно. Напомню, еще Карл Маркс в «Капитале» отмечал, что горнодобывающая промышленность относится к отраслям «тяжелой промышленности», требующим крупных и долгосрочных капиталовложений. В современных условиях даже крупнейшие нефтяные компании мира, как, например, ExxonMobil, при разработке новых месторождений не могут обойтись без привлечения внешних источников финансирования. Такие источники может обеспечить только развитая финансовая система. Без нее не будет должного развития ТЭКа, развития современной конкурентоспособной экономики. Хочу выразить надежду, что совместными усилиями нефтяников, газовиков, энергетиков и финансистов нам уже в ближайшие годы удастся поднять нашу финансовую систему на мировой уровень.

Все условия для мощного рывка, в общем-то, уже налицо: есть территории, которые необходимо поднимать, отрасли, которые необходимо развивать, производственные комплексы и технологии, которые надо создавать, люди, способные реализовать масштабные проекты. Есть и финансовые ресурсы. Основные проблемы, как мне кажется, я перечислил. Осталось только выработать комплексную программу, распределить ответственность и последовательно решать эти проблемы.

Юрий Шафраник,

«Горнопромышленный портал России»