Трудный разговор о «трудной» нефти
Столица ХМАО собрала весь цвет сырьевого бизнеса. Обсуждали «трудную нефть», многоходовки США и считали миллиарды долларов.
В Югре российской нефтянке подписали смертный приговор. Страна стремительно теряет первенство по добыче «черного золота». Через несколько лет Россия лишится одного из своих главных козырей. Отраслевые эксперты проводят параллели с 1941 годом и не боятся выступать с ужасающими прогнозами. Послушать «нефтяных генералов» приехал федеральный министр.
На совещание, посвященное добычи трудноизвлекаемых запасов нефти, прилетели уральский полпред Игорь Холманских и министр природных ресурсов и экологии РФ Сергей Донской. Компанию им составили губернаторы Югры и Ямала Наталья Комарова и Дмитрий Кобылкин, врио главы Тюменской области Владимир Якушев, председатель Совета Союза нефтегазопромышленников России Юрий Шафраник, а также целый сонм отраслевых экспертов. Случаи, когда боссы российского ТЭКа собираются вместе под одной крышей для решения наболевшего вопроса, не то чтобы редки ‒ скорее, уникальны.
Первым слово в качестве председателя взял Игорь Холманских, обозначивший основные проблемные вопросы отрасли. Как заявил уральский полпред, состояние минерально-сырьевой базы углеводородов в последние годы характеризуется снижением разведанных запасов и крайне низкими темпами их воспроизводства. «За последние шесть лет снижение добычи природного газа в УрФО составило свыше 4% к показателям 2007 года, нефти ‒ более 8%. Высока доля трудноизвлекаемых запасов. Нефти ‒ порядка 67% от текущих запасов. Коэффициент извлечения нефти при этом достаточно низок», ‒ подчеркнул уральский полпред.
Основная задача сегодня, поясняет Холманских — сохранение существующего уровня добычи и дальнейшее развитие ТЭКа. Оба этих направления так или иначе связаны с разработкой трудноизвлекаемых запасов нефти, объёмы которых в Югре, по предварительным оценкам, достигают 40 млрд тонн. Да, технологии добычи затраты, да, надо стимулировать компании к их применению налоговыми льготами. Всё понятно.
Дальше начались сюрпризы, показавшие, что экономика неотделима от политики. Холманских поднял вопрос развития шельфовых месторождений арктической зоны России. «По оценкам экспертов, к 2020 году добыча нефти и газа может составить 20% в общем балансе углеводородов, что потребует значительного количества плавучих буровых платформ, предназначенных для работы в условиях арктического шельфа», ‒ пояснил полпред, добавив, что развитие конкурентоспособных нефтесервисных компании стало особенно актуальным в связи политической ситуацией.
При этом, успокаивает Холманских, введение санкций по ограничению применения новых технологий и средств, используемых партнёрами российских нефтяников при работах на шельфе, пока на добыче не скажутся. «Но в долгосрочной перспективе, учитывая, что шельфовые проекты разработаны до 2018 года, для поддержания уровня добычи необходимо значительно увеличить инвестиции в НИОКР и довести их до 13‒17% от выручки, по аналогии с уровнем отчислений западных компаний на эти цели, для разработки месторождений, расположенных в Обской и Тазовской губах», ‒ заявил Холманских.
Сергей Донской, выступавший следом за полпредом, геополитическую тему развивать не стал, остановившись на насущных вопросах. По словам министра, в российской нефтедобыче идёт тенденция на ухудшение качества запасов. «Дальнейшие перспективы связаны с источниками сырья, которые сегодня являются трудноизвлекаемыми. Масштаб решения этой задачи огромен, фактически сопоставим с освоением Западной Сибири», ‒ подчеркнул представитель кабмина. Для сохранения стратегических объёмов добычи, добавляет министр, необходимо вовлечь в разработку запасы, сконцентрированные в баженовской свите ‒ группе платов горных пород, залегающих на глубине двух-трех километров по всей западносибирской провинции и насыщенных нефтью.
Донской приводит свои цифры: извлекаемые запасы в свите на территории Югры по экспертным оценкам достигают 3 млрд тонн, во всей провинции ‒ около 20 млрд тонн. При этом общий ресурс ‒ порядка 140 млрд тонн, наличие которых ещё предстоит подтвердить. Также Донской напомнил о создании в Югре научного полигона для апробации технологий по разработке трудноизвлекаемых запасов ‒ собственно, в рамках визита в Ханты-Мансийск министр подписал с губернатором Натальей Комаровой соответствующее соглашение.
А вот «хозяйка» Югры отметилась рядом громких заявлений, смысл которых можно свести к тому, что Россия может уступить своё место на нефтегазовой арене другим игрокам. «На наших глазах предпринимаются попытки перекроить архитектуру мировой энергетической безопасности, выдвинуть вперед отдельные страны в ущерб другим. Данные выводы подтверждает июньский доклад от МАЭ, в нём содержится прогноз о том, что к 20-му году на США будет приходиться 20% мирового предложения нефтепродуктов. За счет удержания 88% добычи сланцевой нефти США войдут в клуб стран-нефтяных экспортеров», ‒ заявила Комарова, подчеркнув, что возвышение США будет происходить на фоне ограничения доступа к инвестициям и технологиям действующих лидеров рынка. «За примерами далеко ходить не надо и антироссийские секторальные санкции являются частью такой стратегии сдерживания, цинично упакованной в идеологию миротворчества», ‒ добавляет губернатор.
России, считает Комарова, необходимо дать «чёткий сигнал своим западным партнёрам». «Таких у нас немало: для „Роснефти“, это, например, ExxonMobil, для Газпрома ‒ Shell, и так далее. Мы продолжаем сотрудничество. Я не приемлю технологического диктата тогда, когда речь идёт о партнёрском взаимодействии. В то же время, эти компании давно переросли национальные границы и способны сами отделить сомнительную политику от честного бизнеса. Мы предлагаем честный бизнес для всех добросовестных партнеров», ‒ отмечает губернатор Югры. Основные тезисы доклада главы региона довольно простые: вовлечение трудноизвлекаемых запасов должно стать национальным проектом; отечественный бизнес должен быть поддержан, недропользователи ‒ простимулированы.
Хороший пример оперативной разработки «трудных» запасов привёл врио губернатора Тюменской области Владимир Якушев. Он напомнил, что в 2004 году областное правительство подписало с нефтяниками соглашение по освоению запасов месторождений Уватской группы, относящихся к трудноизвлекаемым. «Мы начали совместно с недропользователями вкладывать деньги в развитие инфраструктуры. И, если в 2004 году мы увеличили добычу на 1,2 млн тонн, то в 2013 году добыто уже 9,6 млн , а в 2014 планируется перевалить планку за 10 млн т добычи. За эти годы помощь, которая была оказана недропользователю, составила где-то около 95 млрд рублей. Федеральный бюджет в результате этой работы получил около 500 млрд рублей», ‒ привёл Якушев примерные цифры. При этом он подчеркнул, что к месторождениям никто бы и не подступился, если бы область не ввела особый налоговый режим.
Из доклада Якушева можно понять, что если бы налог на добычу полезных ископаемых оставался в субъектах и шёл бы на разработку трудноизвлекаемых запасов, то вопросы соответствующих групп месторождений решались куда оперативнее. «Главное, что от этого бы выиграл и федеральный бюджет. Но, к сожалению, мы сегодня такой возможности не имеем, НДПИ уже стал федеральным налогом, а он в нашем случае был источником для развития этой группы месторождений. Другие возможности исчерпаны», ‒ заявил Якушев, призвав Москву дать регионам больше свободы в вопросе распределения льгот по «трудным» запасам.
Следом выступил глава Ямала Дмитрий Кобылкин, рассказавший о том, что удельный объём трудноизвлекаемых запасов в ямальской нефтедобыче составляет 82%. По мнению губернатора, данная категория должна быть признана на законодательном уровне. Однако, подчёркивает Кобылкин, принятые изменения в налоговом кодексе РФ возможность добычи «трудной» нефти сильно ограничивают. Речь идёт о верхней планке выработанности месторождения, после которого применение к нему налоговых льгот невозможно ‒ она нынче установлена на уровне 3% от общего объёма запасов. «Таким образом, эти налоговые нормы фактически исключают экономически эффективную добычу трудноизвлекаемой нефти на поздних стадиях освоения месторождения», ‒ заметил Кобылкин, подчеркнув, что на Ямале практически все участки с «трудными» запасами выработаны как минимум на 50%.
После ямальского губернатора выступил глава Всероссийского научно-исследовательского геологического нефтяного института Алексей Варламов, однако доклад его настолько специфичен, что приводить его мы не будем. Гораздо интереснее было послушать председателя Совета Союза нефтегазопромышленников России Юрия Шафраника, фактически подтвердившего заявления Комаровой по поводу добычи сланцевой нефти в США и захвата рынка американцами. Для начала он заявил, что как минимум 15‒25 лет западносибирский ТЭК будет оставаться локомотивом экономики и энергетики России. Ещё один тезис Шафраника ‒ необходимо определиться с оценками объёмов трудноизвлекаемых и терминологией.
Однако в выступлении Шафраник в первую очередь сделал акцент на неутешительном факте ‒ в нынешнем состоянии законодательства разработка «трудной» нефти просто нерентабельна. «У нас огромные ресурсы. Но запасы, которые можно экономически обоснованно добывать, катастрофически мало. Это даже не сегодняшняя проблема ‒ вчерашняя. Мы тут можем о каких угодно перспективах на 2025 год говорить, но нам надо как-то сейчас жить», ‒ заявил глава Союза.
В качестве примера он приводит опыт США, добившихся роста добычи сланцевой нефти за счёт экономических стимулов. «Технологии у них были и 10 лет назад, до ума их довели пять лет назад. Добиться рывка позволили экономические параметры. Самый старый техасский район за последние пять лет в три раза увеличил добычу. Последние годы США наращивают добычу на 20‒25 млн тонн в год. И те 700 буровых установок, которые работают в Техасе, дают новые скважины как пирожки. Точно так же у них было с ипотекой, когда был раздут рынок жилья. Да, в конце он лопнул, но ведь любой просто брал и строил. Сейчас в США любой берёт и бурит ‒ была золотая лихорадка, стала нефтяная. Это капитальный конкурент для нас, и он сделает всё, чтобы осадить своих конкурентов ‒ нас», ‒ поясняет Шафраник.
Из доклада главы профильного союза вывод печальный ‒ в сфере разработки сланцевой нефти Россия катастрофически отстаёт. «Сейчас в Штатах бурят по 110 млн метров (имеются в виду геологоразведочные работы ‒ ред.), раньше бурили по 70 млн. Мы вышли на неплохие параметры ‒ 22 млн метров. Неплохие для 90-го года. 22 и 110 — ну давайте соотнесём. И впервые в этом году мы по итогам полугодия снизили объёмы бурения по отношению к предыдущему», ‒ рассказал Юрий Шафраник.
По словам эксперта, в последнее время «дело сдвигается». Правда, далеко не требуемыми темпами, тут же поправляется Шафраник. «За последнюю пятилетку СССР мы получили 1100 буровых. За 20 лет России, если считать от 1992 года по 2012-й, получили 400. Из них половина не нашего производства. „Уралмаш“ раньше делал 300 штук в год, сейчас 25‒30. То же с качеством: для 90-х неплохое, сегодня совершенно не удовлетворяет. А уцелевший парк за ближайшие пять лет выйдет в расход. Нам надо заменить старые 1000 установок и сделать ещё и новые 1000 установок», ‒ отмечает он. При этом приводит сравнение цен: стандартная установка на сланцевую нефть в США стоила около $17 млн, сегодня ‒ порядка $8 млн. «У нас таких несколько штук, у них ‒ тысячи. И стоят они у нас около $30 млн», ‒ говорит эксперт.
По мнению Шафраника, федеральному центру нужно увеличить роль регионов в разработке «трудной» нефти. «Санкции нам не позволяют размышлять ни одного дня. Нам нужно заниматься импортозамещением, адаптацией технологией, поиском вариантов, как затянуть сюда партнёров, интеграцией с ними. Но ждать, как в 1941 году ждал наш прошлый лидер, думая, что у него в запасе ещё год, нельзя. У нас с вами нет времени, у нас с вами 22 июня 1941-го уже вчера прошло», ‒ резюмировал Юрий Шафраник.
Странно выглядит тот факт, что в ходе полуторачасового заседания никто так и не поднял другой важнейший вопрос современного ТЭКа, а именно ‒ налоговый маневр в отрасли, призванный резко снизить экспортную пошлину на нефть за счёт роста НДПИ. Единственным исключением стал глава Газпром нефти Александр Дюков, резко раскритиковавший новшества Министерства финансов. «В прошлом году был проведён налоговый маневр, „план Барбаросса“: Минфин, ни с кем не советовавшись, его продавил. В результате были созданы диспропорции, которые привели к тому, что и так высокая нагрузка на Западную Сибирь выросла ещё больше. В итоге объёмы эксплуатационного бурения в регионе упали. Если раньше объёмы росли на 11% в год, то в этом году мы уже около нуля, 2,7%. Владимир Леонидович (Богданов ‒ ред.) подтвердит, для того, чтобы просто держать добычу на прежнем уровне, нам каждый год нужно увеличивать объёмы бурения на 7‒10%. Безусловно, необходимо эту историческую справедливость восстановить», ‒ высказался Дюков по больной теме нефтяников, став единственным из нефтяных генералов, вообще хотя бы открывшим рот во время совещания. Впрочем, таковых там было не так уж и много ‒ из глав крупнейших ВИНКов в Ханты-Мансийск явились лишь Дюков и глава Сургутнефтегаза Богданов. Жаль ‒ упустили возможность высказаться.
Следом за Дюковым выступал руководитель Научно-аналитического центра рационального недропользования Александр Шпильман, однако его журналистам послушать уже не удалось ‒ организованная трансляция из зала заседаний (вход в который простым смертным, за исключением фотографов и операторов, был заказан) оборвалась. Зато в коридорах корреспонденту «URA.Ru» удачно встретился легендарный нефтяник и нынешний президент Союза нефтегазопромышленников России Геннадий Шмаль, поделившийся мнением о проводимом федеральными ведомствами налоговом маневре.
Шмаль явно не в восторге от идей Минфина и Минэнерго. «Предложения Минфина приведут к росту цен на нефть на внутреннем рынке. У нас далеко не все компании занимаются экспортом, выгода от снижения экспортной пошлины их не коснётся. НДПИ же платят все, и его рост, безусловно, приведёт к тому, что на заправках подорожают бензин и дизельное топливо. Второе: этот налоговый манёвр ‒ я его назвал налоговый зигзаг ‒ удавка на шее малых компаний. Они экспортом не занимаются», ‒ пояснил свою позицию президент профильного союза.
При этом Геннадий Шмаль подчёркивает, что подобные вопросы в первую очередь должны обсуждаться с нефтяным сообществом и компаниями. «Пока этого нет Роснефть поначалу выступила было против, потом Сечин против быть перестал. Впрочем, дело не только в них. Главное, что мы должны сейчас спрогнозировать результаты всей этой идеи до конца», ‒ резюмировал Геннадий Шмаль.