Указ, опередивший время
Юрий Шафраник: «Нам хватило мудрости не закрыть котёл крышкой»
20 лет назад – 19 сентября 1991-го – Президент РСФСР Борис Ельцин подписал Указ «О развитии Тюменской области». Благодаря указу население всей Тюменской области без особых проблем смогло пережить то смутное время.
У истоков поистине исторического документа стоял председатель Тюменского областного Совета народных депутатов Юрий Шафраник. Наш земляк, председатель Совета Союза нефтегазопромышленников России, глава правления «Союзнефтегаза», согласился вспомнить былое и, оценив пройденное, сверить курс.
Мы ждем перемен...
– Юрий Константинович, президентскому указу 20 лет...
– У любой темы есть предыстория. Не бывает из воздуха ничего – взяло и просто так упало тебе в руки. А история здесь следующая. К концу 1980-х в Тюмени мы вышли на максимум. Да, дел на Тюменском Севере было еще непочатый край, но инфраструктурных, социальных. А основное производственное обустройство завершили – крупнейшие месторождения разбурены, трубопроводы проложены. Чего стоят призывы того времени добывать по миллиону тонн тюменской нефти в сутки?! Жестокая встряска! И вот вся эта раскрученная махина повисла. Прекрасно помню себя генеральным директором «Лангепаснефтегаза». Только в нашем объединении бурили за год по 2 миллиона метров. Я видел: через пару-тройку лет бурить будет просто негде. Куда с этой махиной двигаться?
– На Ямал или в Восточную Сибирь.
– Кстати, я попросил тогда отдать нам Русское месторождение. Но мощи у государства уже не было. Мы сами загнали себя в ловушку. В стране что-то назревало, шел явный переходный процесс, правда, к чему – еще не ясно.
Летом 1988-го XIX Всесоюзная партконференция приняла решение о реформе политической системы. Речь шла об альтернативных выборах депутатов в Советы всех уровней, о совмещении должностей руководителей областных, городских комитетов КПСС и председателей Советов соответствующих уровней.
А в Тюмени в 1989-м пленум обкома КПСС не избрал первым секретарем Геннадия Богомякова – весьма достойного человека, который 17 лет вел область к победам. Крупнейший нефтяной регион страны оказался, по сути, в состоянии безвластия... Тот надрыв, тот перенапряг, который привел в 1991-м к развалу Советского Союза, в Тюмени прочувствовали гораздо раньше.
Спасение утопающих — дело рук самих утопающих
– Мне стало абсолютно ясно, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. И когда в 1989-м началась выборная кампания, мы выставили свои кандидатуры. Главного инженера объединения Равиля Маганова делегировали в Ханты-Мансийский окружной совет, а сам я как генеральный пошел в областной.
– Это были первые свободные выборы в СССР...
– Да с чистилищем! Мой учитель Валерий Грайфер, начальник Главтюменнефтегаза, не прошел депутатом в Верховный Совет по Нижневартовскому избирательному округу. Победить было не так просто. Но мы ввязались в предвыборную кампанию. Мотался по деревням и леспромхозам, где царили развал и разруха. В результате дошел до предела нервного истощения, заболел и слег на пару недель. По напряженности, спрессованности происходящих событий этот период напоминал начало 1980-х, когда на пике максимизации мы выполняли задания по добыче нефти любой ценой, прежде всего ценой своего здоровья. Аналогичным образом работали и в конце 1980-х, в пожарном порядке сглаживая по мере сил непродуманные разнонаправленные решения государственных органов управления, гася возмущение своих коллективов.
– В областной Совет вы прошли...
– И на первой же сессии облсовета при выборах председателя называют мою фамилию – одну из восьми. У меня и мысли не было о занятии какого-то поста. Да Боже упаси! Я, сложившийся руководитель нефтедобывающего объединения, сам себе хозяин, за неполные десять лет прошел в болотниках от первой скважины до годовой добычи в 30 миллионов тонн нефти...
– Вы вполне могли взять самоотвод.
– Мог. Но мои учителя, и Богомяков в их числе, очень рано вбили мне в голову понимание ответственности за порученное дело. В воздухе буквально пахло грозой, я нутром чувствовал беду. И благодарен депутатам, что они с первого раза, практически не зная Шафраника, – подумаешь, один из десятка нефтяных генералов! – избрали меня. В 38 лет! Я стал самым молодым в Советском Союзе председателем Совета народных депутатов. На тот момент это была единственная легитимная власть в регионе.
– У генерала Шафраника не возникло желания покомандовать рядовыми депутатами?
– За те неполные два года, что я председательствовал в областном Совете, из авторитарного нефтяного генерала (в Главтюменнефтегазе воспитывали жестко – мобилизация, задача, успех!) Шафраник стал либеральным политиком, почти демократом. Наш Совет напоминал огромный котел. На сессиях стоял такой гвалт, что сложно было понять, кто о чем речь ведет. Раздавались тысячи взаимоисключающих мнений и предложений. Одни – левые, другие – правые, все голосят. Третьи вообще кричат: давай закроем задвижки на нефтепромыслах, пусть нас уважают! Находились и сторонники анархии: и без власти прекрасно проживем! Всей этой массой в 400 с лишним депутатов я должен был – нет, не управлять – хоть как-то рулить. Не забывай: Тюмень, Ямал, Ханты были тогда едины. Мы координировали абсолютно все действия на этой огромной территории. Нам хватило разума не закрыть котел крышкой, иначе ее просто снесло бы.
Спасайся, кто может!
– Для начала следовало понять, что происходит в Союзе, как действуют мои коллеги в других регионах. Я встретился с председателем Ленсовета Анатолием Собчаком, главой Моссовета Гавриилом Поповым. Отношение к происходящему у политиков новой волны было таким: делай что-то, жизнь все расставит по своим местам. Данный подход мне, производственнику, прошедшему школу Главтюменнефтегаза, был чужд. Я съездил в Прибалтику, где увидел, насколько сильны центробежные стремления. В Тюмень вернулся с понимаем, что сложившаяся в стране ситуация сводится к неприятному лозунгу: «Спасайся, кто как может!» Надвигающийся развал ощущался очень явственно.
– Тогда вы и занялись подготовкой Указа о развитии Тюменской области?
– Все гораздо сложнее. Я по природе своей максималист и люблю в работе системность. А тут полное отсутствие какой-либо системы. Броуновское движение! Глядя на бушующие по пустякам страсти, ощущая чуждую мне атмосферу, я думал иногда: зачем ввязался в драку? Пустая говорильня сама по себе чрезмерно утомляет. В условиях общесоюзной растерянности и тюменского бардака мы приступили к выработке концепции перехода области на принципы самоуправления в условиях формирования рыночной экономики. Так она называлась. Хотя авторитетные и заслуженные люди настоятельно рекомендовали готовить очередное постановление партии и правительства по дальнейшему развитию Западно-Сибирского нефтегазового комплекса.
– Как в 1985-м, после посещения Тюменской области Михаилом Горбачевым.
– Вот именно. То постановление разрулило ряд серьезнейших проблем, прежде всего социальных. Ведь доходило до того, что Нижневартовск не имел элементарного кинотеатра. А в 1990-м обозначилась масса новых проблем. Но я точно знал: пиши или не пиши постановления, исполнять их вскоре будет некому. Нам необходимо было как можно скорее найти единственно верный вектор движения. Мы привлекли лучшие умы, авторитеты из Тюмени, Москвы, Новосибирска. В основу концепции заложили идеи расширения прав и полномочий Тюменской области в использовании природно-ресурсного потенциала для решения текущих и долгосрочных социально-экономических задач. Если бы в 1990-м пошли по пути постановления, мы бы потратили на него год и сожгли бы в один день, как бумажку.
Тюмень опередила всю страну
– Ни одна из экономических программ в стране не затрагивала вопросы недропользования и развития сырьевых территорий. В основном они предусматривали изменение принципов распределения ранее созданной государственной собственности. А мы к осени 1990-го выработали свою концепцию, которая базировалась на платности недропользования, на получении своей доли от нефти и газа. Да, мы были слишком наивны, но мне не стыдно. Все изменилось, мы пережили настоящую революцию, смену всех устоев – вплоть до морали, а я и сегодня горд за результат. Тюменский областной Совет народных депутатов первым заговорил о рыночном механизме формирования цен на нефть, создании крупных компаний на базе союзной собственности, формировании новых компаний на базе разведанных и неразведанных ресурсов.
– Революционные по тем временам заявления!
– На сессии облсовета, когда я доложил основные положения концепции, в зале начался форменный митинг. Депутаты просто не понимали, о чем я говорил. Хотя, должен признаться, документ был еще сыроват. Я и сам не был полностью уверен в некоторых его положениях. Доработанную концепцию утвердили лишь в ноябре. Мы опередили тогда и союзный, и российский парламент, которые зациклились на политике. Концепция легла в основу программы перехода Тюменской области к рынку, мы стали готовить федеральный закон «О недрах». И все это на фоне разброда и шатаний, сепаратистских тенденций, проходящих на Севере митингов и голодовок, приближающегося ГКЧП.
Тушите свет, сушите весла!..
– Вспоминаю встречу с руководителями геологических объединений, получивших по закону о госпредприятии самостоятельность. Ситуация ужасная. Нефтяники хоть по 23 рубля с тонны нефти получали, а здесь финансирования – ноль. Коллективы стоят, платить рабочим нечем. Я предложил им два пути. Первый – дальше воевать за бюджетное финансирование (ведь вся геологоразведка в СССР финансировалась из госбюджета), причем я готов ходить вместе с ними и писать письма в Москву, но денег в стране нет. Второй путь – срочно брать в свои руки мелкие и средние месторождения, получать разрешения и превращаться в геологодобывающие предприятия.
– И что геологи?
– Через день-два газеты опубликовали открытое письмо. Геологи обвиняли меня как председателя областного Совета в попытках развала геологической отрасли! До сих пор помню их лозунг: «Не может быть великого Советского Союза без великой геологии!» Я редко обижаюсь и умею держать удар, но тогда сильно обиделся. Оказывается, людям не понятно: все, приплыли, тушите свет, сушите весла!.. Буквально через год не стало ни геологии как отрасли, ни Советского Союза. Выжил лишь тот, кто занялся добычей нефти и газа.
Суверенитет сам по себе денег не принесет
– А как появился на свет президентский указ по Тюменской области?
– Он появился как развитие нашей концепции. Это был первый шаг для срочного получения необходимых области средств. Нам нужны были деньги. Старая система рушится, бюджет не пополняется. Зарплату платить нечем. То было время всеобщей вольницы. Повсеместно шли разговоры о независимости и суверенитете. Нерушимый некогда Союз распадался по живому. Надо было спасать Тюменскую область! Я замаялся мотаться между Салехардом и Ханты-Мансийском, объясняя на сессиях окружных Советов народных депутатов свою позицию: «О чем вы говорите? О лучшей жизни в независимой республике? Суверенитет сам по себе денег не принесет! Говорить следует об именном указе президента, о законе «О недрах», о своей доле в стоимости нефти. Вот это сообща надо пропихивать, а не статус республик!»
– Текст указа рождался в муках?
– Скорее, в борьбе. Причем жуткой. Ведь мы отрывали у экспортеров – а из них выросли многие наши олигархи – конкретные деньги. Деньги, которые уже до нас поделили. Терял и российский бюджет. А ему надо было дотировать шахтеров, которые стучали касками. У нас были ярые противники в столице. Да и на месте «доброжелателей» хватало. Ханты и Ямал требовали: раз нефть и газ добывают у нас, то все отчисления должны идти нам, а мы поделимся с областью. Предлагали создать государственную корпорацию по образу американской Администрации долины Теннесси, которая в период Великой депрессии позволила вывести регион из глубочайшего системного кризиса. Наша корпорация стала бы своего рода преемником разрушенных главков. Звучали идеи создания особой зоны. Только договорившись с руководством автономных округов, нам удалось согласовать и завизировать указ президента. Подписать его планировали 19 августа 1991-го.
– Именно в этот день к власти в СССР пришел ГКЧП. И об указе, естественно, забыли.
– Но не надолго. Ровно через месяц – 19 сентября – Борис Ельцин подписал Указ о развитии Тюменской области. Он устанавливал, что основой для вывода экономики Тюменской области из кризисного положения должна стать программа развития региона и предприятий нефтегазового комплекса. Государство делегировало нам право «формировать и свободно использовать территориальный фонд товарных и сырьевых ресурсов в объеме 10% от общего производства нефти и газа и 10% другой продукции, производимой предприятиями, расположенными на территории области и автономных округов, для обеспечения социально-экономического развития региона».
– Тогда были товарные квоты.
– Да, указ давал территориям право получать определённые объёмы нефти, газа, древесины и других ископаемых, добываемых на территории области, т.е. платежи брали мы натурой, а не деньгами. Нефть и газ предстояло еще продать. Не всё шло гладко в реализации этих прав. Но на тот период мы получили реальную долю во всех ресурсах и, продавая их на экспорт за доллары, наполнили пустой бюджет. Указ позволил нам вздохнуть, мы без особых проблем преодолели страшную яму. А без этого даже санаторий «Сибирь», доставшийся от ЦК КПСС, вряд ли до сих пор достроили бы. Его уже начали растаскивать. В указе мы прописали поручение Совету Министров РСФСР по подготовке проекта закона о недрах. Я, будучи главой администрации Тюменской области, возглавил комиссию по внесению его в парламент. Закон приняли в феврале 1992-го. Он позволил тюменцам 1990-е и начало 2000-х прожить гораздо лучше своих соседей, поскольку с каждой тонны нефти областной и окружные бюджеты автоматом получали свою – и весьма приличную! – долю. Эти поступления не один год на две трети формировали областной бюджет.
Надо быть в тонусе
– К сожалению, многие идеи, прописанные в указе, реализовать так и не удалось. Борис Ельцин в январе 1993-го назначил вас министром топлива и энергетики России...
– Но задел был сделан серьезный. С Герхардом Шредером, премьер-министром Нижней Саксонии, я подписал крупнейшее соглашение. Нам, единственному российскому региону, открыли уникальную кредитно-бартерную линию Тюмень – Германия на миллиард немецких марок! На эти деньги можно было переоснастить большинство предприятий, позволив им на равных конкурировать с иностранными производителями. Мы подписали прямые соглашения с Шотландией, канадской провинцией Альберта. Буквально из ничего – на средства голландского правительства – под Заводоуковском появился современный тепличный комплекс «РИТЗА». Провели в Тюмени учредительное собрание Союза нефтегазопромышленников России. Создали административный совет Тюменской области, официально на сессиях всех трех Советов народных депутатов разграничив полномочия и подтвердив его легитимность. Это позволило нам не скатиться на тропу войны. Он должен был стать тем самым органом, который продвигал бы стратегию развития региона.
– Будучи министром, помогали тюменцам?
– Будучи министром, я старался не лезть с советами. Да, откровенно говоря, у меня и времени не было. Как бы я ни любил свою родину, но голова болела совершенно о другом – о том, как потушить забастовки. Одни шахтеры чего стоят! Мы провели целую революцию в угольной промышленности, сделав шахты рентабельными. По каждой отрасли – нефтяной, газовой, нефтегазоперерабатывающей – приходилось формировать принципиально новую структуру экономики. Мы выстроили вертикально-интегрированные компании. Если бы по нашему пути пошли другие министерства и собрали бы крупные компании, то картина сейчас была бы совершенно иной. Скажем, Нефтегазстрой был бы мировой корпорацией, наверное, всю Африку с Южной Америкой уже перестроил бы, пока не было заказов в России. Да и геологическая корпорация не осталась бы на планете без работы. В СССР не худшие были самолеты и вертолеты, уникальные умы, инженерные кадры… Развалилась оборонка, а там без комплексного подхода тем более невозможно. Мы потеряли в других отраслях связи между заводами, каждый разбежался, приватизировался, попробуй теперь собери их в комплексы. Последние годы государство пытается собрать их в корпорации, правда, многие из них похожи на братские могилы.
– Но, если вернуться к президентскому указу, что-то надо было делать еще?
– Никогда нельзя останавливаться. Все время надо быть в тонусе. Знаешь, почему 20 лет назад нам пошли навстречу? Не потому, что мы были великие. Просто мы опережали правительство, и ему не оставалось ничего иного, как частично соглашаться с нами и догонять.
Я рад, что губернатор Владимир Якушев поддержал наше предложение провести в Тюмени, скажем так, мозговой штурм, заново осмыслить ситуацию в нефтегазовом комплексе. Планируем провести его в феврале следующего года силами Союза нефтегазопромышленников России с привлечением ведущих ученых и практиков. Да, у нас много запасов, Тюмень десятилетия еще будет кормить страну. Но пенки сняты. Впереди – трудноизвлекаемые запасы. Затраты предстоят огромные! Мы в министерстве в свое время оценивали, что на освоение полуострова Ямал хватит 30 миллиардов долларов. Сейчас называют цифру в 120 миллиардов – и никто не морщится. Стране так нужна будет валюта, что каждое месторождение должно будет работать. Ведь, по большому счету, ничего другого, кроме нефти и газа, мы предложить на экспорт не можем. И вопрос даже не в льготах, а в кардинальном пересмотре налоговой системы, системы недропользования.
Не стоит надеяться, что правительство за тебя подумает и все решит. Ни в коем случае! Вопрос требует срочного грамотнющего осмысления, чтобы завтра ты пришел в Минфин и мог вести дискуссию, чтобы ты опять опережал правительство. Мы и так отстали от своих собственных возможностей, не используем и потенциал молодого поколения. Ситуацию необходимо менять.
Андрей Фатеев
19.09.2011 г.