Что такое судьба…

Может ли дипломированный товаровед, начинавший карьеру с продажи сапог в обувном магазине, окончить консерваторию и стать счастливым человеком? Спросите об этом у заслуженного работника культуры РФ Риммы Петровны Орловой. Её можно найти в колледже искусств, где она занимается со студентами вокалом. Изо дня в день вот уже 38 лет…

— Биография у меня запутанная, — интригует Римма Петровна, и озорные глаза её смеются.

Непросто поверить в то, что Орловой недавно исполнилось 75 лет. Фирменная причёска, роскошные бусы, пальчиком по столу постукивает. Всем своим видом показывает, что и не надо верить. Кому нужны эти паспортные подробности, кроме Пенсионного фонда?

— Я из шахтёрской семьи, — рассказывает она. — Родилась в городе Ленинск-Кузнецкий Кемеровской области. В школе училась так себе, перебивалась с тройки на четверку. Мечты у меня не было. Поэтому после 10-го класса и отправилась вслед за одноклассницей в город Ачинск Красноярского края учиться на товароведа промышленных товаров. В то время эта профессия считалась богатой. Распределили меня в Томск. А место оказалось занято. Пришлось продавщицей в обувном магазине трудиться. Не знаю почему, но я этой роли стыдилась. Зато мне нравилось петь в агитбригаде. Летом мы ездили на гастроли по рыболовецким колхозам. И однажды я поняла, что пора повышать уровень. Пришла в музыкальное училище. Спела. Заведующий вокальным отделением Семён Григорьевич Ванштейн сказал: «Девочка, вам надо учиться, у вас есть интеллект».

— Но для того чтобы петь, в первую очередь голос нужен…

— Конечно, нужен. Но вот, например, у Коли Баскова голос есть... — Римма Петровна делает многозначительную паузу и продолжает: — Естественно, я хотела учиться, но без отрыва от работы. Боялась, что родители не потянут ещё четыре года моего профессионального становления. Увы, в училище не было вечернего отделения. И я укатила в турне с агитбригадой. А когда вернулась, меня разыскал Ванштейн. Пригласил заглянуть в училище. И я заглянула. А там человек четырнадцать в кабинете сидят, на меня смотрят: «Что будете петь?» Ну, дела! Выступать, что ли, позвали? А я же себя в то время чуть ли не народной артисткой считала! Столько концертов, всегда горячий приём трудовой публики… В общем, спела по их просьбе. Меня поблагодарили. И я ушла.

— Так и не поняли, зачем вас звали?

— Не поняла… Оказалось, был вступительный экзамен. И я прошла по конкурсу.

— Сопротивляться не стали?

— Зачем? У меня вся жизнь такая. Возьмём для примера мою встречу с будущим мужем. Ванштейн предложил позаниматься вокалом с артистами драмтеатра. На прослушивании я увидела Виктора Орлова. Он пел «Славное море, священный Байкал». Второй раз мы столкнулись через несколько дней в столовой. «О, мужик из театра», — подумала я и отвернулась. А он подлетел ко мне: «Можно за вами поухаживать? Вы в театр ходите? В свой класс меня возьмёте?» Такой напористый! На втором прослушивании тех, кто спел, выдворили из зала. И вдруг дверь открылась, на пороге появился Орлов и пальчиком стал меня к себе манить. Подумалось тогда: «Какая наглость!» Но пошла, как зачарованный кролик в пасть к удаву, а он и говорит: «Взял билеты в кино. Вы придёте в три часа!» Но я не пришла. Ишь, раскомандовался! Встретились мы снова в универмаге. Я разглядывала дорогие австрийские туфли. А этот «мужик из театра» — меня. Так всё и началось у нас с Орловым. Он приходил в училище, сидел на подоконнике, ждал. И однажды встал на колени: «Выходите за меня замуж!» Я подумала: «Сильно надо!», а через месяц мы с ним расписались.

— Да вы собой вообще не управляли в то время! В товароведы пошли за подружкой, в музыкальное училище вас хитростью заманили, замуж вышли благодаря напору Орлова…

— А это и есть судьба человеческая! У меня же такой кавалер был — красавец! Вылитый Лев Лещенко! Но я за него не пошла. Уехала с Орловым сначала в Кемерово, потом в Уфу. Там родилась наша замечательная дочка Лена. В 1968-м мужа пригласили в Астраханский театр. Я устроилась преподавателем в музыкальное училище. Мне было 30 лет. О консерватории, наверное, не стоило и думать. Но кто-то сказал, что там есть вечернее отделение. И я побежала поступать. Увы, учиться можно было только на дневном. Я руками развела: у меня семья, ребёнок, работа, наконец! Но, когда узнала, что меня могут и не принять из-за возраста, возмутилась: «Это почему?» – «Ну, окончите вы консерваторию в 35 лет, кто вас возьмёт в оперный театр?» — последовало объяснение. Так я не собиралась в театр! Уже тогда чётко определилась с профессией, знала, что буду преподавать.

— Как же вам удавалось совмещать работу, учёбу, семью?

— Виктор Андреевич поддерживал. Конечно, он был недоволен моим своеволием. Но потом оттаял и сказал: «Будешь ухаживать за собой и дочерью, всё остальное возьму на себя!» И сдержал слово. Я никогда не ходила по магазинам, не носила тяжёлых сумок, не мыла посуду, даже пылесосить не умела и, кому платить за квартиру, не знала. Если бы не муж, я бы не окончила консерваторию.

— Римма Петровна, в Тюмень-то какая нелёгкая вас занесла в 1975 году?

— Нам хотелось найти место попрохладнее. Астрахань — благодатный край. Но жара там просто невыносимая! Я подумала, что лучше в Сибири три шубы надену, но помирать от астраханского зноя не буду. Орлов поехал на актёрскую биржу труда и встретил там Евгения Плавинского, главного режиссёра тюменской «драмы». Зазывая Виктора Андреевича в Тюмень, тот пел соловьём: «К нам, только к нам! У нас такой красивый, чистый город!» А люди в это время здесь едва ли не в болотных сапогах ходили. Грязища была кругом. Но Виктор Андреевич Тюмень сразу полюбил. Бывает же такое! Его не раз приглашали в Москву. Он даже не рассматривал эти варианты.

— А у вас имелся только один вариант — музыкальное училище…

— Директором тогда был Зиновий Григорьевич Сухер. Такой умница! Счастье, что я при нём начинала. Собственно, он и открыл вокальное отделение, которое мне предложили возглавить в 1978-м. А в 1979-м у меня был первый выпуск. Тогда, представляете, ни в одну музыкальную школу не могла устроить своих выпускников! Нигде не было «вокала». Пришлось добиваться открытия вокальных классов. Мне это стоило большого труда! Но теперь с гордостью могу сказать, что в каждой тюменской музыкалке работают мои «дети» и «внуки».

— Студенты творческих учебных заведений — штучный товар. Вы всех своих «детей» помните?

— Конечно. Я выпустила больше 50 человек. 27 из них окончили консерватории. Многие завоевали себе имя на сцене. Например, Николай Вишняков стал солистом Пражского оперного театра. Людмила Кафтайкина поёт в Новой опере. Лидию Алексеевских очень ценят в Курганской филармонии. Эльвира Сержантова работает в Хабаровском музыкальном театре. Александр Федотов — артист Омского музыкального театра. Я дружу со своими выпускниками. Мы созваниваемся, встречаемся.

— Римма Петровна, вы строгий преподаватель?

— Скорее требовательный. Среди студентов встречаются и охламоны, которых надо держать в ежовых рукавицах. После 9-го класса что они в жизни понимают? Поумнеют потом, дальше учиться пойдут. А пока стараюсь вкладывать в них как можно больше и в музыкальном, и в человеческом плане. Чтобы в люди вывести.

— У вас плотный рабочий график. И это в 75 лет!

— Так я же занимаюсь любимым делом! Преподаю, участвую в постановке опер! Мы с Виктором Андреевичем долгое время мечтали открыть в Тюмени оперный театр. Поставили в «Нефтянике» оперу «Алеко». С симфоническим оркестром! Нас поддерживал глава областной администрации Юрий Шафраник. Но потом он уехал. И нам пришлось сражаться за мечту. В какой-то момент дело сдвинулось с мёртвой точки, нам выделили деньги. Но… тут же их и отняли, а из «Нефтяника» выгнали. Не судьба…

— Но вы с ней не смирились…

— Когда Виктор Андреевич ушёл из жизни, преподаватели и студенты колледжа предложили в память о нём поставить оперу «Кошкин дом». Я перепугалась: надо же деньги добывать. Раньше-то Орлов этим занимался. Рассказала о нашей идее председателю областной Думы Сергею Корепанову и вице-губернатору Сергею Сарычеву. Насмешила их, потому что никак не могла сообразить, сколько же нам денег надо на постановку. В итоге всё-таки добыла деньги, и в 2007 году появился «Кошкин дом». Поставила спектакль моя дочь — актриса и режиссёр Елена Орлова. Потом мы ещё совместно сделали детские оперы «Золотой цыплёнок», «Мельник, колдун, обманщик и сват». Сейчас работаем над оперой Мориса Равеля «Дитя и волшебство». Спасибо губернатору Владимиру Якушеву за понимание: он за 15 минут решил наш финансовый вопрос!

— Значит, не оставляете надежд?

— Нельзя сидеть сложа руки. Тюменцам нужен театр, в котором можно оперу поставить и оперетту, мюзикл и музыкально-драматический спектакль. Сегодня время синтеза жанров. А петь в Тюмени есть кому. Да и тюменцы, живущие в других городах, выпускники колледжа и академии готовы приехать и работать на благо родного города.

Вы посмотрите: гастролёры собирают на спектакли полные залы! Как-то ректор Казанской консерватории, композитор Назиб Жиганов сказал: «Город может называться городом только в том случае, если в нём есть консерватория и оперный театр».

— Римма Петровна, вы придерживаетесь каких-то жизненных принципов?

— Да. Никогда никого не предаю и не продаю. Если люблю, то от всего сердца. Если ненавижу, то искренне. Свои чувства не скрываю. Обманывать не могу. И не хочу. Так 75 лет прожила, меняться уже не буду.

— Что вас радует, а что огорчает?

— Радует моя семья. Мы стали ближе друг к другу. Дочь Лена с мужем Валерием Архиповым переехали из Самары в Тюмень. Их пригласили сюда открыть кафедру актёрского искусства. Рядом со мной внук Валентин и его семья… А огорчает только то, что в Тюмени до сих пор нет музыкального театра.

— Вы когда-нибудь отдыхаете?

— Дома в выходные дни. У меня есть собака, которая водит меня на прогулки. А гуляю я с удовольствием. Со временем полюбила Тюмень. Теперь это действительно, как пророчествовал Плавинский, чистый, красивый город.

— А ведь вы счастливый человек!

— Абсолютно! Я 43 года прожила с мужем, который меня любил. Помню, сядет Виктор Андреевич рядом со мной и говорит: «Слушай, мать, мы столько лет уже вместе, а мне не надоело на тебя смотреть!» Сейчас его нет, но со мной родные люди и моя любимая работа.

Ирина Тарабаева