Визави с миром

Как новые технологии добычи углеводородов изменят энергетический рынок, сможет ли Ирак в ближайшее время стать значимым поставщиком нефти и чем опасны для России среднеазиатские проекты Китая, рассказал председатель Совета Союза нефтегазопромышленников России Юрий Шафраник

Ведущий программы ‒ Армен Оганесян

Оганесян: Добрый вечер! Гость нашей программы ‒Юрий Константинович Шафраник, председатель Совета Союза нефтегазопромышленников России. Здравствуйте! Спасибо, что пришли. У нас уже традиция ‒ подводить энергетические итоги. Все-таки мы великая энергетическая держава. Не можем мы обойтись без того, чтобы с высоты прошедшего года не оглядеть, так скажем, поле битвы, ведь уже все не так просто.

Вопрос от нашего слушателя из Москвы, достаточно боевой: «Юрий Константинович, недавно прошло сообщение о том, что Россия вышла на первое место в мире по добыче нефти, опередив Саудовскую Аравию. Так ли это? Это саудиты сократили добычу, или мы ее увеличили? В чем причина такого рывка? Какие-то странные разговоры пошли о том, что якобы у нас истощаются месторождения нефти в Сибири. А как на самом деле? Каковы перспективы новых месторождений, если таковые вообще существуют?»

Видите, много вопросов. Давайте по порядку.

Шафраник: Целый доклад можно подготовить.

Оганесян: Да. Итак, благодаря чему опередили? Саудиты сократили добычу, или мы увеличили?

Шафраник: Есть база. Советский Союз и в первую очередь Россия добывали очень много. В 2000-е годы мы восстанавливали добычу, условно к 2005 году потенциал советской эпохи был восстановлен.

За это время были пущены новые месторождения. Самое крупное, которое нам довелось запускать, и я лично прикладывал к тому усилия, это Ванкор. Он сейчас дает самый большой прирост. «Сахалины» давали прирост, а также многие другие месторождения меньшего порядка. Мы вышли на советскую базу. Мы ее уже практически использовали. Дальнейшего роста на этой базе мы вряд ли добьемся.

В то же время ситуация менялась в лучшую сторону в российском инвестиционном поле, компании пускали новые месторождения. В течение последних лет ‒ тут сложно говорить, кто ушел вперед, кто назад, ‒ мы с Саудовской Аравией вышли на первые места. Но у них есть квотирование, поэтому по итогам 2011 года Саудовская Аравия добывала больше нас. В какие-то кварталы, за какие-то периоды мы, бывает, добываем больше. Примерно более 10 миллионов баррелей в сутки добывает как Россия, так и Саудовская Аравия.

Оганесян: Организация стран-экспортеров нефти (ОПЕК) накладывает какие-то временные ограничения, вы правы.

Шафраник: Если брать международную динамику, то Соединенные Штаты Америки за последние 5 лет последовательно росли с добычей и практически выходят или уже вышли на третье место. Для мира это значительное явление, потому что никто в 2000-2001 годах не предполагал, что Америка так шагнет. Вот такие факторы, если говорить о величинах.

Но я всегда подчеркиваю: дело не в величине добычи, дело в получаемом эффекте и в его использовании. Мне кажется, что мы в России страдаем ‒ от политиков до аналитиков ‒ великими цифрами. Нужно видеть, каков эффект от этого, как мы этот эффект используем. Мне кажется, об этом нужно больше говорить.

Оганесян: Мы, наверное, к этой теме вернемся.

Шафраник: Я не знаю, в одной ли передаче, тема грандиозная. Я боюсь, на такой вопрос коротко не ответить.

А теперь о том, есть ли у нас потенциал. Да, советский больше не дает рост. А если будет давать, то незначительный. Перед нами стоит проблема: у нас не подготовлены новые месторождения. Есть разведанные месторождения, какие-то еще надо разведывать. Но и с пуском разведанных очень большие проблемы. Они расположены в отдалении, требуют инфраструктуры, особых условий обустройства и разработки.

Сложные месторождения есть, например, в Якутии, в Иркутской области, там, где работы уже начаты. И очень много месторождений ‒ это трудноизвлекаемые и малые запасы…