Зачем России ВТО
На протяжении последних нескольких лет в стране велась дискуссия вокруг вступления России в ВТО, обсуждались плюсы и минусы от этого шага. Россия может потерять от вступления в ВТО до 350 млрд. рублей. Об этом, выступая на Круглом столе фракции КПРФ по этой теме, заявил председатель комитета Госдумы по природным ресурсам, природопользованию и экологии Владимир Кашин. «ВТО не стимулирует национальные экономики. События последних 20 лет ‒ тому подтверждение. Взять хотя бы Украину, которая осталась практически без сахарной промышленности. По подсчётам международных экспертов, Россия может потерять в общей сложности до 92 млрд. рублей, а наши эксперты говорят о 350 млрд. рублей», ‒ подчеркнул он. Сторонники вступления резонно замечают, что Россия не может оставаться в самоизоляции, ведущей к застою и отставанию во всех отраслях экономики.
Хотя акт вступления в ВТО уже состоялся, дискуссия продолжается, и можно услышать мнения как сторонников, так и противников членства России в ВТО. Разобраться в обстановке помогло заседание «Меркурий-клуба», ‒ постоянной площадки для конструктивного диалога бизнеса и власти. На его заседаниях вот уже 10 лет делятся своими мыслями министры, губернаторы, депутаты, видные ученые и экономисты, предприниматели и представители крупных общественных организаций. Заседание «Меркурий-клуба» 11 октября 2012 года в московском Центре международной торговли было посвящено теме «Проблемы участия России в ВТО»
Президент клуба, академик РАН Евгений Примаков сказал, что в связи со вступлением России в ВТО возникает ряд принципиальных вопросов.
Вопрос первый: была ли реальная альтернатива вступлению России в ВТО? Примаков заверил собравшихся в том, что такой альтернативы не было: экономика России стала частью мировой экономики; возвращение к изоляционизму уже невозможно; 155 стран-членов ВТО обеспечивают примерно 95 процентов мировой торговли, ВТО диктует правила игры на мировых рынках, и РФ оставаться в стороне не могла.
Вопрос второй: можно ли было оттянуть вступление России в ВТО на более поздний срок? Был проделан долгий 18-летний путь, отметил Евгений Примаков, пришлось преодолеть сопротивление ряда государств, занимавших негативную, а подчас и враждебную позицию по отношению к России, прошли труднейшие двусторонние переговоры; если бы Россия притормозила, перенесла вступление на более поздний срок, то пришлось бы начинать всю политическую кампанию сначала, причем с неясными результатами новых переговоров. Мы пойти на такие издержки не могли, ‒ подчеркнул Е. Примаков.
Вопрос третий: многого ли удалось добиться за 18 лет переговорного марафона? Е. Примаков сравнил первоначальные и итоговые положения переговоров. Россия добилась в некоторых вопросах уникальных условий. Первоначально России предложили обеспечить доступ иностранных компаний к добыче природных ресурсов и транспортировке нефти и газа по трубопроводам. В конечном итоге была достигнута договоренность, что регулирование доступа к природным ресурсам и их освоению будет определяться российским правительством и российским законодательством.
Российская сторона не только устояла перед требованием полностью открыть рынок банковских и страховых услуг, но и добилась установления квоты на участие иностранного капитала в банковской и страховой системах страны; иностранные банки будут иметь право открывать в России дочерние структуры, но не смогут открывать в России свои филиалы (а они, учитывая финансовую мощь крупнейших кредитных организаций мира, могли бы столкнуть на обочину наши пока не очень сильные банки – именно так случилось во многих странах мира).
Нам предлагали отменить ввозные пошлины на завозимые в Россию самолеты и автомобили. Россия взяла обязательство не на обнуление, а на снижение пошлин в течение семи лет. Известно, что Россия входит в десятку наиболее дискриминируемых государств, в отношении которых применяются ограничительные меры с целью ограничения доступа экспортируемых ими товаров. В отношении российских товаров действовало около 100 ограничений. Ратификация Россией соглашений по ВТО означает отмену некоторых ограничительных мер по российскому экспорту, среди них сталь, страхование, спутниковые услуги, алкоголь и т.д. На следующем этапе будут сняты еще 92 ограничительные меры.
Четвертое: не сократятся ли возможности экономического роста России особенно развитие внешней торговли после вступления в ВТО с учетом того, что уровень производства не позволяет нам свободно конкурировать с иностранными производителями. Здесь уместен пример Китая, который находится в ВТО 11 лет и за это время его ВВП вырос в четыре с лишним раза, а внешняя торговля – в семь раз. После вступления в ВТО из Китая за рубеж пошли огромные объемы инвестиций, а в Китай объем прямых инвестиций вырос более чем в два раза. За эти 11 лет Китая превратился в одну из самых мощных экономик мира, по объему внешней торговли он занял второе место в мире. За время членства в ВТО в Китае было принято 3000 законов и нормативных актов, а средний уровень таможенных тарифов снизился с 15,3% до 9,8%.
Пятый вопрос: запрещен ли в ВТО протекционизм? По мнению Евгения Примакова, такая постановка вопроса не совсем верна. Запрещается не протекционизм как таковой – ограничиваются методы, которые должны быть адаптированы к правилам организации. Конечно, это сделать будет труднее, нужно приложить больше ума.
Безусловно, отметил Евгений Примаков, в условиях ВТО серьезно со временем возрастет конкуренция на российском рынке нашего и иностранного бизнеса. В тяжелом положении могут оказаться некоторые наши производители и даже некоторые регионы, особенно если пострадают системообразующие для города или региона предприятия. Придется бизнесу учиться играть по новым правилам. Сузится возможность лоббировать свои интересы в органах власти, получать государственную поддержку, что пока позволяет получать привилегии путем чисто административных, бюрократических решений. Нужно приспособиться к новым условиям, повышать производительность труда, конкурентоспособность и снижать издержки ‒ таков обычный путь в нормальной экономике.
Без продуманной государственной промышленной и сельскохозяйственной политики нам не обойтись, заметил Евгений Примаков. Нужно также в полной мере воспользоваться переходным адаптационным периодом для решения возникающих вопросов, научиться маневрировать.
Президент «Меркурий-клуба» убежден, что в условиях ВТО острее встанут два вопроса: должна ли считаться первостепенной задача безотлагательного покрытия дефицита бюджета? Какую часть «нефтяных» денег нужно направлять в иностранные ценные бумаги (пополнение резервного фонда)? Конечно, необходимо сделать бюджет профицитным. Профицит бюджета – это хорошо, но мировой опыт, напомнил Евгений Примаков, показывает, что большинство стран успешно развивается при определенном дефиците бюджета, большем чем в России, то есть это нормальное явление в экономической жизни. Естественно, что мы должны быть готовы ко второй волне кризиса, но понятно, что солидная часть средств, получаемых от экспорта нефти, могла бы быть направлена не в резервный фонд, а в расходную часть федерального бюджета.
Что же касается резервного фонда, то он, без сомнения, весьма нужен на случай второй волны кризиса. Но в резервный фонд за три года планируется отчислить еще без малого два триллиона рублей. Если бы солидная часть этих средств была бы использована на государственные инвестиции, то это могло бы серьезно улучшить экономику, ускорить структурную перестройку российской экономики, что, безусловно, необходимо в условиях членства в ВТО, если Россия намерена быть высокоразвитой страной с инновационной экономикой. Минфин считает, что резервный фонд должен составлять 7% ВВП, Минэкономразвития считает, что он должен составлять 5%. Но хотелось бы получить не гадание на кофейной гуще, а научно обоснованные цифры, основанные на исследованиях.
После вступления в ВТО для России наступает новый период развития экономики, для работы на конкурентном рынке понадобится структурная перестройка. Большое внимание придется уделить моногородам, которые окажутся особенно уязвимыми. В целом вступление России в ВТО – не окончание, а начало этого процесса.
В ходе дискуссии выступили председатель Комитета Госдумы ФС РФ по экономической политике, инновационному развитию и предпринимательству Игорь Руденский, советник Президента РФ, академик РАН Сергей Глазьев, директор Департамента торговых переговоров Минэкономразвития РФ Максим Медведков, генеральный директор ОАО «ЦМТ» Владимир Саламатов, директор института Европы РАН, академик Николай Шмелев, член бюро правления РСПП, председатель Совета директоров корпорации «Биоэнергия» Давид Якобашвили, президент ТПП Ставропольского края, член Комитета Госдумы ФС РФ по финансовому рынку Андрей Мурга, директор ОАО «Всероссийский научно-исследовательский конъюнктурный институт» (ВНИКИ), член-корреспондент РАН Андрей Спартак, председатель Совета Союза нефтегазопромышленников России, председатель Комитета ТПП РФ по энергетической стратегии и развитию ТЭК Юрий Шафраник.
Ими затрагивались такие вопросы, как: что необходимо сделать для использования переходного периода в интересах российских производителей и сферы услуг; какие возможности для маневрирования остаются во время членства в ВТО для защиты внутреннего рынка и проблемных отраслей экономики России (машиностроение, металлообработка, авиа- и автомобилестроение, легкая промышленность, сельское хозяйство); как обстоят дела в России с подготовкой специалистов в области регулирования международной торговли товарами, услугами и объектами интеллектуальной собственности по правилам ВТО; какие нужны коррективы нормативно-правовой базы экономики России в связи с присоединением к ВТО.
Высказывались различные точки зрения, от критических до оптимистических. Прозвучало оригинальное мнение, что ВТО – это кнут для России, впавшей в спячку от обилия нефтедолларов, дающих возможность ничего не производить, а все покупать. Примерно 5 млрд. руб. будет выделено на поддержку проблемных отраслей промышленности. Придется оказать помощь легкой промышленности, так как 80% продукции в этой сфере поступает из-за рубежа, и освободить на 5‒10 лет легкую промышленность от налога на прибыль. Надо направить больше средств в реальный сектор экономики.
Инновации, о которых у нас так много говорят, рождаются не на пустом месте, а в реальном секторе экономики. Для их продвижения в государственном бюджете есть все возможности. Надо поддержать транспортную инфраструктуру, строить скоростные магистрали и скоростные железнодорожные пути. Анализ деятельности 22 отраслей промышленности, проведенный в Комитете Госдумы РФ по экономической политике, показал, что предприятиям необходимы доступные, дешевые кредиты, без которых будет тяжело конкурировать с зарубежными производителями. В США кредиты выдаются под 0,8%, в Китае – под 0,5%, в то время как в России под 12‒15% годовых для сельского хозяйства, а для остальных отраслей ‒ до 17% и выше. Имеет место нелепая политика заимствования зарубежных средства для размещения их в резервном фонде. В результате средства на обслуживание иностранного долга придется повысить с нынешних 380 млрд. руб. до 620 млрд. руб. в 2015 году. Эти средства целесообразнее было бы направить в реальный сектор экономики.
Для российских компаний, работающих за рубежом, появятся дополнительные возможности для защиты собственных интересов. Отдельные инвестиционные льготы будут предоставлены иностранным инвесторам в области автомобильной и авиационной промышленности (льготы в области авиатехники были упразднены).
Как отметил академик Сергей Глазьев, надо искать возможности поддержки конкурентоспособности предприятий, расширить финансирование НИОКР, совершенствовать нормативные регуляторы банковской системы, активнее работать через банки развития, развивать механизмы рефинансирования, внедрять бережную кредитную и финансовую политику. В финансовой борьбе на мировом кредитном рынке Россия несет чудовищные потери. Ежегодный трансфер, который делает российская экономика в финансовую пользу стран-эмитентов резервных валют, составляет 80 млрд. долл. Эти деньги мы просто дарим из-за неэквивалентного внешнеэкономического обмена по денежно-кредитным операциям.
Участники заседания отметили, что российской промышленности придется несладко в борьбе с мощным напором энергичных конкурентов в условиях, когда более половины предприятий за последние 20 лет вообще прекратили выпуск продукции, а станочный парк изношен сверх всякой меры и безнадежно устарел. Особенно трудно придется проблемным отраслям: машиностроению, металлообработке, авиа- и автостроению, легкой промышленности и сельскому хозяйству. Тем не менее, все участники дискуссии сошлись во мнении, что ВТО – это уже данность, которую надо обязательно учитывать в своей работе российскому бизнесу; членство в ВТО – это и шанс, и риск для российского предпринимательства; наконец, что вступление в ВТО – это не окончание, а начало процесса. Иначе Россия окажется на обочине мировой цивилизации.