«Газовая коалиция» против России
Новая энергетическая война между Россией и странами-транзитерами, теряющими монопольное положение и доходы после начала строительства обходных трубопроводов ‒ «Северного» и «Южного потока», началась. Речь не идет только об Украине, которой Газпром выставил счет на $7 млрд. За несколько дней до этого о намерении добиваться от России скидки на «голубое топливо» заявили новые владельцы словацкой газовой монополии Slovenský plynárenský priemysel (SPP), среди которых крупнейшая чешская финансово-промышленная группа PPF.
Страны-транзитеры торопятся – добиться максимально выгодных условий от Москвы необходимо до того, как заработает трубопроводный проект «Южный поток». Ведь после этого Газпром будет не склонен идти ни на какие уступки правительствам Украины, Словакии, Польши и ряда других восточно- и центральноевропейских стран, потому что больше ни в чем не будет от них зависеть.
Что касается этих государств, то они, во-первых, потеряют немалые доходы от транзита российского газа через их территорию. Во-вторых, они вынуждены будут платить за российский газ столько, сколько назначит Москва ‒ угрожать повышением цены за транзит или перекрытием трубы в случае необоснованных подорожаний уже не получится.
В российской прессе активнее всего обсуждается вопрос традиционного противостояния с Украиной. Ей Газпром выставил штраф на астрономические $7 млрд за «недобор» ранее заказанного, в соответствии с двусторонним договором, газа. И эта «война», разумеется, привлекает наибольшее внимание со стороны российских СМИ.
Все ждут, чем реально сможет ответить Украина. Никто всерьез не рассматривает угрозы украинской стороны закупать тот же российский газ «задом наперед», то есть поступающий в Европу через «Северный поток» и реэкспортирующийся потом на территорию Украины через Словакию или, скажем, Венгрию. Стоит отметить, что уже сейчас украинцы покупают газ через Польшу по трубопроводу, работающему в реверсном режиме, но в очень незначительных объемах.
Достаточно сказать, что словацкий газопроводный оператор Eustream (входящий в группу SPP) уже рассматривал вариант реверсного режима словацко-украинской трубы или строительства новой и признал их нерентабельными.
Тем не менее, украинские власти упирают на то, что закупаемый через европейских посредников российский газ «с Запада» оказывается дешевле поступающего напрямую от Газпрома. Мол, там нет никаких правил «покупай или плати», когда «недобор» газа карается штрафами. И тут вопрос в том, почему они так уж уверены в помощи со стороны Словакии и той же Венгрии?
Дело в том, что в реально сложившейся ситуации Словакия и Украина крайне заинтересованы друг в друге. Не только украинский Нафтогаз – крупнейший транзитер российского газа на сегодняшний момент. Словацкий монополист SPP отправляет дальше в Европу большую часть газа, проходящего через Украину. Фактически – это одна газотранспортная система.
Соответственно, словаки жизненно заинтересованы в том, чтобы газ шел. А в каком направлении, по большому счету, не столь важно. Им надо получать плату за транзит и снабжать газом собственных розничных потребителей. Это может быть российский газ, а если его не будет – то и украинский сланцевый. В крайнем случае это может быть и германский газ, но для этого потребуется серьезная модернизация словацкой трубопроводной системы. Ведь как показали предыдущие газовые украинско-российские войны, лишь небольшая часть словацкой трубы может работать в реверсном режиме и снабжать страну «голубым топливом» с Запада.
Именно поэтому Словакия, по крайней мере в теории, является естественным союзником Украины в начавшейся новой газовой войне. Собственно словаки ее и начали. Точнее сказать – чехи, которые буквально на прошлой неделе приступили к управлению словацким газовым монополистом SPP.
Как писала в конце прошлой недели одна из ведущих словацких общественно-экономических газет Pravda, в четверг к управлению Slovenský plynárenský priemysel приступил Energetický a průmyslový holding, совладельцами которого, по данным словацкого издания, являются группа PPF чешского миллиардера Петра Кельнера и финансовая группа J&T, которой принадлежит миноритарный пакет.
Частному бизнесу, правда, принадлежит лишь 49% акций SPP. Однако управляют кампанией, в соответствии с уставом, именно они, а государство лишь получает большую часть дивидендов, которые на ближайшие пять лет новый совладелец обязался выплачивать в размере не менее 600 млн евро.
Чехи сменили в роли совладельцев SPP французскую GdF Suez и давнего немецкого партнера Газпрома E.ON Ruhrgas. Те в свое время, приходя на словацкий рынок, выговорили себе определенную скидку на цену газа. Теперь чехи прямо заявляют, что намерены также добиваться от россиян снижения цены приблизительно на 10%. И это уже не E.ON Ruhrgas, так что договариваться с группой PPF россиянам, весьма вероятно, будет заметно сложнее, даже несмотря на то, что Петр Кельнер имеет бизнес также и в России.
А точнее, весьма вероятно, именно поэтому, так как чешский миллиардер имеет большой, в том числе и негативный, опыт работы с российскими партнерами. Как раз недавно он вышел из капитала российского «Номос-банка», обменяв свою долю на акции Уралкалия. Но главное – избавился от самого проблемного российского актива – акций компании «Ингосстрах», где PPF через дочернюю структуру был миноритарием, но не мог добиться толком ни участия в управлении крупным российским страховщиком, ни даже получения дивидендов.
Так что, получается, что союз Украины и Словакии как стран-транзитеров в газовой войне против России практически неизбежен. И в связи со сменой владельца, и потому, что новый владелец обязался в течение пяти лет платить дивиденды по акциям словацкой газовой монополии не менее 600 млн евро, а значительная часть прибыли SPP формируется за счет доходов от транзита российского газа дальше на Запад или Юг Европы.
И, наконец, потому, что у Словакии есть договор, формально гарантирующий ей транзит российского газа и доходы от этого аж до 2028 года, что для России бессмысленно с учетом того, что большая часть газа через «Северный» и «Южный» потоки должна потечь в Европу заметно раньше этой даты.
Поэтому-то, хотя в Москве и считают, что газовую войну начала Россия, выставив счет Украине, в реальности первый удар нанесли страны-транзитеры. А именно чешская группа PPF, заговорившая о скидке на российский газ, едва только став новым совладельцем словацкого газового монополиста.
Правда, ответ Москвы был заметно мощнее. Ведь ей терять, по большому счету, нечего – надо просто дождаться, когда заработают обходные газовые трубопроводы, а до этого времени просто продержаться под напором восточноевропейских партнеров, окончательно убедившихся, что уже скоро они рискуют потерять и российский газ, и деньги за его транзит.
Центр решения энергетических проблем известной консалтинговой фирмы Deloitte опубликовал доклад «Возрождение американской экономики. Глобальные последствия экспорта сжиженного природного газа (СПГ) из США». В нем изложены результаты макроэконометрического моделирования последствий роста добычи и экспорта природного газа из США для мирового газового рынка.
Для нас исследование интересно, прежде всего, с точки зрения анализа возможных последствий происходящего радикального изменения мирового рынка энергоресурсов для российского экспорта и, соответственно, российской экономики в целом. Вывод американских специалистов: экспорт американского СПГ в Азию или Европу, вероятный объем которого после 2015 г., по разным оценкам, составит от 60 до 100 млрд кубометров в год, приведет, во-первых, к общему снижению цен на природный газ и нефть, а во-вторых, к переделу рынка ‒ в основном в ущерб России.
Непосредственным поводом для проведения этого исследования явилась развернувшаяся в американском обществе острая полемика вокруг необходимости ограничения экспорта СПГ. В США лицензии на экспорт природного газа выдаются федеральным Министерством энергетики. Оно же вместе с Федеральной комиссией по регулированию энергетики согласует проекты строительства межштатных газопроводов, заводов по сжижению и экспортных терминалов. Чтобы предотвратить уход части постоянно растущей добычи газа на внешний рынок, сторонники запрета развернули широкую кампанию, утверждая, что экспорт приведет к серьезному росту цен внутреннего рынка и ударит по карманам налогоплательщиков и конкурентоспособности американской промышленности.
Им удалось снискать и определенную поддержку в Конгрессе. В то же время в 2012 году 15 компаний представили в минэнерго заявки на проекты по строительству около 20 экспортных терминалов общей мощностью более 280 млрд кубометров в год. В этих условиях министерство вынуждено было заказать консалтинговой фирме NERA специальное исследование вероятных последствий экспорта СПГ для внутренних оптовых цен. В вышедшем в декабре 2012 г. и одобренном минэнерго докладе утверждается, что наивысшего предела в 40 долларов за 1000 кубометров прирост цен может составить только после 5 лет непрерывного роста экспорта. В ближайшие же годы (до 2015 г.) он будет либо нулевым, либо не превысит 12 долларов за 1000 кубометров (текущая цена – 120 долларов).
Расчеты на модели Deloitte Center for Energy Solutions дали еще более благоприятные результаты для потенциальных экспортеров: в период с 2016 по 2030 г. внутренние цены могут вырасти примерно на 5,36 доллара за 1000 кубометров. Иными словами, авторы обоих исследований считают, что в целом экспорт американского СПГ на рынки Европы и Азии не приведет к значительному росту внутренних цен на этот энергоноситель. В то же время, появление на мировом рынке энергоресурсов дополнительного предложения относительно дешевого энергоносителя неизбежно должно оказать понижающее давление не только на цены на газ в Европе и Азии, но и на мировые цены на нефть и каменный уголь, которые природный газ уже начал замещать на рынке США. Соответственно усилится и начавшийся в прошлом году процесс отсоединения цен долгосрочных газовых контрактов от мировой цены на нефть.
Что касается вариантов направлений экспорта СПГ, то исследователи из Deloitte Center for Energy Solutions рассматривали как наиболее вероятные два заведомо упрощенных варианта: либо весь газ (более 60 млрд кубометров в год) направляется в Азию, либо в Европу. Помимо общего понижающего влияния на цены европейского и азиатского рынков, дополнительный объем природного газа по более низкой, чем ныне действующей, цене неизбежно выдавит с рынка аналогичный объем с более высокой ценой. По расчетам на модели Deloitte Center for Energy Solutions, больше всех пострадают на азиатском рынке Австралия и Россия, а на Европейском ‒ Россия. В Азии Россия может потерять 14%, а в Европе 22% своей доли, или от 2 до 4 млрд долларов.
Общее понижающее влияние на цены будет оказывать и снижение темпов роста самого крупного потребителя – экономики Китая. Согласно последним данным Государственного управления по делам энергетики КНР, в 2012 году общий объем потребления электроэнергии в стране возрос всего на 5,5 процента по сравнению с 2011 годом, что на 6,2 процентных пункта ниже, чем в 2011 году. Напомним, что будущий премьер Госсовета КНР Ли Кэцянь однажды сказал, что данные о потреблении электроэнергии являются чуть ли не единственными достоверными экономическими показателями в стране. Иными словами, российским экспортерам рассчитывать как прежде на то, что рост потребностей Китая с лихвой компенсирует нам потери на европейском рынке, нельзя. Было бы неправильно, однако, впадать в крайность и, опираясь на последние данные Минэнерго РФ о сокращении в 2012 г. экспорта газа на 8,7%, полагать, что для России утрата доли мирового рынка и экспортных доходов неизбежна.
Во-первых, до поступления на европейский и азиатский рынки новых крупных объемов СПГ из США, Австралии и, возможно, Восточной Африки есть еще несколько лет. Пока Минэнерго США одобрило только один проект компании Cheniere Energy по переделке регазификационного импортного терминала в завод по сжижению газа Сабин Пасс (Sabine Pass) в штате Луизиана. Для финансирования проекта стоимостью в несколько миллиардов долларов Cheniere Energy удалось привлечь средства потенциальных импортеров из Японии и Южной Кореи. Корейцы уже законтрактовали 3,5 млн т СПГ с этого завода на 2017 г. Остальные проекты пока находятся в стадии рассмотрения, которая займет как минимум несколько месяцев.
Таким образом, у российских энергокомпаний еще есть время, за которое можно диверсифицировать систему сбыта. В качестве примера можно привести меры Газпрома по внедрению на британский рынок.
Во-вторых, увеличение предложения неизбежно обостряет конкуренцию, и преимущество получает поставщик с меньшими издержками, а в этой сфере у наших компаний есть пространство для маневра. Кроме того, в нынешних условиях на рынках Китая и Южной Кореи, например, Газпром и в целом поставщики из России имеют преимущество перед поставщиками СПГ не только из-за того, что издержки по сжижению, транспортировке и регазификации СПГ довольно высоки, но и потому, что морские коммуникации гораздо менее надежны по сравнению с сухопутными трубопроводами.
На уязвимость морских маршрутов поставок СПГ в Китай, Южную Корею и Японию из стран Ближнего Востока и Восточной Африки обращали внимание американские эксперты в ходе проведенной в ноябре 2012г. в Лондоне Королевским институтом международных отношений «Чэтем Хаус» конференции на тему «Перебалансировка мировых энергетических рынков энергоресурсов: роль Китая, России и Центральной Азии». На этом фоне, пишут в новой статье научные сотрудники «Чэтем Хауса» Кен-Ву Пак, Глейда Лан и Йенс Хейн, «ближайшие несколько месяцев будут решающими для принятия решений о поставках российского трубопроводного газа в Китай. Утрата этой возможности лишит обе страны взаимовыгодного решения своих проблем развития и энергетической безопасности». Причем заключение сделки или ее откладывание будет определяющим фактором для перспектив регионального рынка Северо-Восточной Азии и энергетической безопасности региона. В то же время в долгосрочном плане Россия может проиграть после того, как массированные поставки СПГ из Северной Америки и Восточной Африки по более низким ценам начнут поступать на рынок Северо-Восточной Азии.
Исследование влияния экспорта американского СПГ на мировой энергетический рынок вновь высветило проблему радикального изменения мирового рынка энергоресурсов, ситуация на котором по-прежнему является одним из определяющих факторов развития российской экономики. (Доля нефтегазовых доходов в нашем бюджете достигла 50%, а ненефтегазовый дефицит в 2012 г. вырос на 1 процентный пункт до 10,6% ВВП, заявил на совещании у президента В.В. Путина 16 января министр финансов Антон Силуанов).
«Мир переживает сегодня структурный экономический и энергетический кризис, требующий новых подходов к энергетическому сотрудничеству, – отметил на вышеупомянутой конференции в Лондоне председатель Совета Союза нефтегазопромышленников России Юрий Шафраник. ‒ Это остро ощущается и в России, где невозможность увеличить экспорт энергоносителей признается реальным экономическим вызовом на уровне правительства. Есть общее ощущение исчерпанности сложившейся модели развития энергоизбыточных стран, основанной на экспорте энергетического сырья. Поэтому невозможно и неправильно ограничиваться лишь темой экспорта природного газа и нефти. Не только требования современной экономики, но и содержание месторождений Восточной Сибири и Дальнего Востока (наличие гелия, например) диктуют нам необходимость развивать не просто инфраструктуру и каналы экспорта энергоресурсов в АТР, но создавать здесь перерабатывающие комплексы газохимии и нефтехимии и твердых полезных ископаемых для выпуска новейших продуктов вплоть до композиционных материалов».
Иван Преображенский