Публикация «Сибирского богатства»

ЮБИЛЕЙ НЕФТЯНИКА ОТ БОГА

Нашему замечательному земляку, нефтянику, политику и государственному деятелю − 60 лет. Достойный повод заново осмыслить масштаб личности нынешнего юбиляра и его вклад в развитие области и страны.

Вагит Алекперов, президент НК «ЛУКойл»:

− Юрий Константинович возглавлял «Лангепаснефтегаз», я − «Когалымнефтегаз», мы соседями были. Оба строили новые города − Лангепас и Когалым и, конечно, общались... И соревновались, и учились друг у друга. Юрий Константинович − нефтяник от Бога. Мы всегда были по жизни соратниками, никогда не были конкурентами. Нашей дружбе уже не одно десятилетие, и эти взаимные дружеские чувства, взаимная приязнь − они остались. Мне всегда интересно с Юрием Константиновичем встречаться, потому что у него на многие вещи собственный взгляд. И этот взгляд, как правило, верный. Нет, были дискуссии, были споры, но в конце мы приходили к какому-то общему пониманию.

Юрий Константинович прошёл уникальный жизненный путь от рабочего до министра, все стадии труда в нефтяной отрасли. Он был наиболее подготовленным, как никто другой знал нас, знал наши способности развития и умел выстроить отношения, которые позволили ему не быть лоббистом нефтяных компаний, а отстаивать интересы государства. Но в то же время применять необходимые экономические рычаги, чтоб отрасль развивалась. Это заслуга Юрия Константиновича.

Николай Сотников, нефтяник, ветеран Лангепаса:

− Он очень строг был, Юрий Константинович, но справедлив. Однажды, уже после того, как он уехал из Лангепаса и работал губернатором, мы встретились совершенно случайно в самолёте. Вышли, поговорили. Он спрашивает: «Ну как, боялись меня?» Я говорю: «Юрий Константинович, не боялись, а уважали». Строгий командир.

Да, это профессионал высокого класса. Ну, простые работяги-то с ним не особо контактировали, конечно, но он со всеми был очень прост, очень прост. На планёрочках нам доставалось, понятно. Жёстко ставились вопросы, и требовалось выполнение поставленных задач.

Помню, он заболел и был дома, но всё равно руководил. Вызывал меня, я приходил, мы с ним садились, он ставил задачи, я уходил и выполнял. Даже дома, больной, он работал! Нет, что вы, какой он барин? Нет. Нормальный руководитель высокого класса.

Иван Осипенко, мэр Лангепаса:

− Впервые я познакомился с Юрием Константиновичем в конце октября 1981 года. Он на меня произвёл впечатление неординарного руководителя. Несмотря на свои молодые годы был очень коммуникабелен, очень интересен как собеседник. Целенаправленно, компетентно и грамотно формировал задачи и добивался их исполнения. Никогда не повышал голос, никогда не говорил «нехорошие» слова. Он был, есть и навсегда останется интеллигентным человеком.

С именем Юрия Константиновича в нашем городе связано очень многое. да, наверное, всё с ним связано. Почему? Потому что он им жил, он им болел, он хотел сделать Лангепас таким, каким наш город есть сегодня.

Мне вспоминается 1990 год, весна, когда проводились первые выборы в областной Совет. Было очень много кандидатов. Мы знали этих людей, но очень сложно было сделать выбор и решить, на ком остановиться, за кого отдать свой голос. И кто-то из организаторов выборов придумал теледебаты. Мы увидели всех кандидатов, услышали их. Так вот, после яркого выступления Юрия Константиновича никто не сомневался, что его изберут. Стало ясно: это человек государственного масштаба.

Владимир Ульянов, зам. председателя Тюменского областного Совета:

− Я исхожу из личностей, которые возглавляли областной Совет. Шафраник был сторонником сильного региона, и он не мог смириться с позицией второстепенной. Ну, а поскольку сама ситуация давала приоритет областному Совету, то, естественно, ситуация была использована. Тогда председатель Совета Шафраник выдвинул очень интересную идею, которая уже двадцать лет как реализуется. Это идеология платного недропользования. По прошествии лет, посмотрев на разных губернаторов, могу сказать, что Юра остался недооценён жителями области. Понятно, им неизвестна подноготная того, как это всё происходило, как за короткий срок он так много сделал. Представьте: от идеи до закона федерального о недрах − за два года! Именно тогда с нефти и газа пошли доходы жителям и автономных округов, и юга области. Это главное было в деятельности Совета. 0н создал, по сути, финансовую базу всех последующих лет.

Кроме того, нам удалось продолжить движение вперёд вместе с автономными округами, пусть и с разграничением полномочий. Удалось убедить тех людей, от которых зависело решение, что надо в Конституции оставить Тюменскую область с входящими в нее округами. И что надо выборы областного парламента провести на всей территории. Удалось внести коррективы в президентский Указ. К нам, как ни странно, прислушались. Полагаю, это было связано и с авторитетом Юрия Константиновича.

Виктор Строгальщиков, писатель, журналист:

− Он с самого начала не пытался изображать из себя губернатора, общаясь с людьми, с журналистами.

Я немножко поработал с ним в роли некого пресс-секретаря, и я смотрел. Часто бывает, что внутри кабинета руководитель высокий говорит одним языком, потом выходит к народу и говорит совершенно по-другому и о другом. У Шафраника этого не было. По-человечески он мне нравился − и как губернатор, и как министр. Но всё-таки есть интуиция в журналисте и писателе: вот я предчувствовал, что его съедят. Приватизация отрасли была произведена, после чего в Шафранике надобность отпала, дальше стали властвовать другие. Да вообще министерство как таковое перестало существовать. Я всё время говорил, когда ещё только приватизация пошла и товарищ Чубайс сидел в соседнем подъезде: если госпакет акций нефтяных компаний и концернов, которые тогда создавались, будет у министерства топлива и энергетики, вы будете уважаемый и влиятельный человек, а если их заберёт к себе Чубайс, то все будут бегать к Чубайсу.

Ещё раз скажу: он не политик. В нём не было и нет вот этого внутреннего политического честолюбия, жажды возвыситься. Власть как таковая, представляется мне, Шафранику была не очень интересна.

Тот, кто первым в атаку бежит, обычно до вражеского окопа не добегает. Добегают те, которые были сзади. Но кто-то должен бежать первым. Как Шафраник.

Анатолий Чубайс, генеральный директор Российской госкорпорации нанотехнологий:

− В тот период был набор совсем разных решений, просто взаимоисключающих альтернатив. И то, что в итоге было выбрано, явилось результатом диалога между нами, экономистами, и инженерами-технологами команды Шафраника. И как раз Шафраник в это время был уникален тем, что у него был за плечами профессиональный опыт гендиректора нефтяного объединения, который мог, отталкиваясь от земли, защищать свою позицию. Споры были горячие, иногда совсем горячие. До драки не доходило, но как−то так близко к этому было. Но как бы мы ни спорили, я считаю, что по−крупному мы сумели выйти на конструкцию не просто приватизации, а реструктуризации российской «нефтянки», которая оказалась стратегически фундаментальной и выигрышной для страны. Именно тогда в ходе споров о том, как поступить со структурой отрасли, были приняты несколько решений абсолютно принципиального свойства. Первое: отделение «трубы» от добычи. Сегодня компания «Транснефть» − самостоятельная компания. Второе: конкурентная конструкция добывающих компаний. Сегодня ЛУКойл, ЮКОС, остальные наши нефтяники конкурируют между собой, уже позабыв о том, почему это стало возможным, Хорошо известный факт, что именно после завершения реструктуризации «нефтянки» в стране начала существенно расти добыча нефти.

Я считаю, что вся конфигурация нефтяной отрасли в стране, в том виде, как она сегодня работает, была бы невозможна, если бы не личное участие Юрия Константиновича Шафраника. Несмотря на то, что мы с ним много ругались по этому поводу.

Про Шафраника можно много сказать значимых вещей. Как−то постепенно выясняется, что, смотришь − иной министр потихонечку приватизировал всё или, по крайней мере, пол−отрасли. А если посмотреть на Шафраника, то он не является собственником ни ЛУКойла, ни ЮКОСА, ни Транснефти, ни других крупных компаний. Тот бизнес, который он сам создал и ведёт его сам − это говорит о многом. И в моем понимании, заслуживает уважения. И вы знаете, мне нравится то, что делает сегодня Юрий Константинович − в том смысле, что он не пытается куда−то пробиться, на какие−то там высокие должности, не пытается попасть в первые политические ряды. Ну, профессионал! В профессиональной среде отношение к нему серьёзное и уважительное.

Сергей Степашин, председатель Счётной палаты России:

− Во-первых, он непосредственный человек − живой, знающий своё дело, с прекрасной школой. Хорошая крестьянская хватка такая. Мало сейчас кто помнит, что первую концепцию развития Тюменского края, которой он и сегодня живёт по сути своей, заложил ещё в те далёкие времена, став губернатором, Юрий Шафраник. Если же брать его, так сказать, нефтяную составляющую в работе, есть два очень важных эпизода. Первый − за недропользование надо платить. Нельзя бесплатно выкачивать недра! для Тюменской области, для Ханты-Мансийского, Ямало-Ненецкого округов теперь это чрезвычайно актуально.

И второй: я думаю, что если бы Юрия тогда более внимательно послушали, в том числе и во власти, то мы бы имели более развитую нефтяную промышленность. И меньше так называемых миллиардеров, которые просто получили ни за что эти богатства. Кстати, именно это и послужило причиной его отставки с поста министра. Он был первым, кто резко и открыто... да он всегда открыто говорил! Помню, на заседании правительства (я был тогда директором Федеральной службы контрразведки) он выступил против так называемых залоговых аукционов и практически бесплатной раздачи крупных нефтяных компаний. Это же была прямая коррупция! А Шафраник был против этого, реально был против. Немногие тогда, поверьте мне, могли вот таким образом выступать открыто и спорить − в том числе с Борисом Николаевичем.

Из интервью Ю. Шафраника журналисту А. Омельчуку

Шафраник: Указ о Роснефти как о стержневой государственной национальной компании выпустили? Выпустили, но были большие влиятельные силы, в данном случае их олицетворял Березовский. Олигархия, которой этот указ ну точно был не нужен.

Омельчук: И вам приходилось бороться с Березовским?

Шафраник: Ну, конечно, это разве секрет? Вот однажды говорит: «Юрий, третий раз я предупреждаю!» Значит, давай становись типа вон в тот ряд. Я говорю: «Слушай, Боря, у меня свой курс». Нет, я считаю, что дело не в нём... Ведь эти люди додумались заявить, что семибанкирщина может править Россией. Додумались, взяли такую смелость на себя. Натуральные революционеры!

Омельчук: И Шафраник рисковал? Он умеет рисковать?

Шафраник: Я считаю, что рисковал. Но в рамках. Безрассудство не нужно − раз. А второе − не всё удалось, что хотелось.

Омельчук: А вот за третьим предупреждением Березовского что идёт?

Шафраник: Судьба показывает же, что идёт.

Омельчук: Березовский в Лондоне − это показатель его поражения.

Шафраник: Ну, знаешь, поражение или победа − можно говорить либо сегодня, когда ты что-то сделал, либо уже по прошествии времени, когда всё устоялось и понято.

Виталий Игнатенко, гендиректор ИТАР-ТАСС:

− Он сохранил отрасль, сохранил область. Юрий Константинович − один из тех людей, а может быть, даже первый, который всерьёз поставил вопрос об энергетической безопасности страны. И выполнил эту задачу.

Постоянно под критикой, постоянно от тебя что-то хотят, что-то требуют... Я в то время работал в правительстве вице-премьером и за ним наблюдал, за Юрием Константиновичем. Он вообще мужественный человек. Всегда отстаивал свою точку зрения.

Много, много ему доставалось, много. Сама структура дела, которым он занимался, очень приманчива и для хороших людей, и для лиходеев тоже.

Его сбила с ног волна некомпетентности, волна таких очень «приближённых» людей. Время такое было, не его время было. Но он за своё короткое время заложил главное: основу. И как пришёл гол как сокол, так и ушёл гол как сокол.

Я считаю, что он вынужденно, конечно, ушёл. Провожая его, я помню, Виктор Степанович Черномырдин сказал: «Мы сегодня с вами должны сказать спасибо этому светлому человеку». Чтобы от Виктора Степановича таких слов дождаться...

Аман Тулеев, губернатор Кузбасса:

− В девяносто третьем году быть министром − яма! У тебя название есть, что ты министр, а правительство принимает одно решение, тут же его отменяет администрация президента, потом лично Борис Николаевич. А народ на рельсах сидит, касками бам-бам-бам у Белого дома. И в это время тебе нужно набраться мужества, ты министр, и сказать: мужики, хоть застучитесь, но вот эту, вот эту и вот эту шахту надо закрывать, потому что на них работать нельзя, они опасны для жизни. А это ж площадь! Одно дело, когда ты сидишь в кабинете, и другое − когда ты вышел на площадь, где тебя могут и послать по короткому маршруту. Вот мы с ним и рулили. И с рельсов людей снимали. Он такой, так сказать, мужик с основой, а шахтёры − их не обманешь, у них чувство справедливости слишком развито. Юрий Константинович Шафраник прошёл путь без мохнатой руки от слесаря до министра. И народ это тоже сечёт, значит. Поэтому с одной стороны − ему было просто говорить с людьми, с другой − очень сложно. Многие ж не понимали... Главная его заслуга в чём? Шахты закрыли, 90 тысяч человек, наверное, уволили и этим действительно спасли им жизнь. Но кто же правду любит?

Он вообще мужик такой горячий: то там рванёт, то там... Мы с ним здесь похожи. За грудки − такого с нами не было, но вопросов много было, и он был прав. В то время он дальше меня видел и был прав.

Геннадий Шмаль, президент Союза нефтегазопромышленников России:

− Когда он был министром, то считал необходимым с народом советоваться. Так получилось, что он ввёл меня в состав коллегии Минтопэнерго, поэтому я был на всех заседаниях. И тот же Алекперов, Вяхирев были членами коллегии. Он выносил на обсуждения такие острые вопросы, которые сейчас вообще никуда не выносятся. А тогда он считал это необходимым. Присутствовало руководство, Сосковец много раз бывал на коллегиях, Виктор Степанович Черномырдин приезжал. Шёл серьёзный разговор. Причём надо отдать Шафранику должное, он не любил тех, у которых одни аплодисменты, а воспринимал тех людей, которые могли высказать свою точку зрения, даже не согласиться с министром. Во всяком случае, никаких обид.

Он же был одним из инициаторов создания Международного нефтяного клуба. Поэтому у него очень хорошие деловые отношения, например, с нынешними иракскими властями. Сегодня лидер туркменский с Юрием Константиновичем встречается с уважением. Его авторитет достаточно высок, с ним считаются, с ним советуются. И он делает очень много для того, чтобы те контакты, та интеграция, которая у нас была, полностью не пропала.

Сергей Богданчиков, президент НК «Роснефть» в 2000−2010 гг.:

− Я бы несколько шире посмотрел на роль Юрия Константиновича в становлении энергетического комплекса Российской Федерации и нефтяной индустрии. Именно на период, когда Шафраник был министром топлива и энергетики, пришлось решение сложнейшей задачи перехода от сложившейся десятилетиями в советское время структуры нефтегазовой промышленности. И важно было выбрать вариант, по которому идти. И он был выбран: это путь создания вертикально интегрированных компаний.

Жизнь показала, что он был абсолютно оправдан, потому что сегодня Россия − номер один в мире по добыче нефти: десять с лишним миллионов баррелей в сутки − это лучшее доказательство. Если бы не Шафраник, проект «Сахалин-1» не состоялся бы, поскольку новизна правовой формы, предлагаемой для реализации, − Соглашение о разделе вродукции − требовала принятия специальных законов. Только Шафраник с его профессионализмом, нацеленностью на результат, дипломатией − можно много перечислять достоинств, которые объединены реально в этом человеке, − смог это сделать. Он создал команду единомышленников, его полностью поддерживали и региональные власти, и депутаты, и ключевые члены правительства. В итоге парламент одобрил и !Сахалин-1», и «Сахалин-2» специальными законами. Эти законы успешно работают и ни разу не менялись за эти годы.

Не будем забывать − и это опять же показатель профессионала с большой буквы, что первая редакция Энергетической стратегии Российской Федерации была разработана под его руководством. И в ней впервые с момента основания нашей страны прозвучала идея обеспечения национальной энергетической безопасности. Шафраник всегда был и остаётся поборником того, чтоб в стране была, учитывая её масштаб, национальная нефтяная компания.

Тим Эггар, бывший министр энергетики Великобритании:

− Впервые я встретился с Юрием в то время, когда он только что стал министром топлива и энергетики России. И что-то в нём было такое... Мы сблизились сразу, несмотря на то, что он не говорил по-английски, а я совсем не знал русского.

Что мне понравилось в Юрии? Дело в том, что политики не только России и Великобритании, а всего мира делятся на две категории. Одни уделяют больше внимания конкретным делам, способны принимать смелые решения. Их меньшинство, другие делают ставку на внешнюю сторону − работу над речью, презентабельность, насколько хорошо они выглядят в телеэфире. Так вот, для меня Юрий всегда был политиком, который делает больше, чем говорит. Задачи топливной промышленности, с которыми он столкнулся в России, были гораздо более серьёзными, чем в любой другой стране. Будучи совсем молодым, в возрасте двадцати с небольшим лет, он уже стоял у руля в нефтяном бизнесе. Потом на него обрушились задачи мирового масштаба. Сегодня Шафраник − нефтяной менеджер международного уровня. Это действительно так.

Юрий Шафраник:

− Я русский во всех смыслах слова, с плюсами и минусами. Вся эта территория, этот простор, вся наша история тысячелетняя даёт свою ментальность. И есть ряд качеств наших, поразительно высоких. И ряд качеств, за которые нас не любят. Мы иногда и сами это понимаем, но мне чем дальше, тем больше нравится, что я русский со всеми плюсами и минусами.

Второе: я сибиряк. А сибиряки − особые. Дух свободы, дух пространства в сибиряках присутствует. В каком поколении − в первом, втором, третьем, пятом − это другой разговор. Но человек так себя осознаёт, я себя так осознаю. И я человек, который любит работать. Чтобы задача была на максимуме.

Я осознал, насколько повезло, что ни я, ни моя семья, ни ближайшие родственники не вляпались в большую приватизацию, ничего не взяли у государства. Настолько я на фоне всех этих нынешних разборок стал чувствовать себя свободным! Думаю, что внутренняя свобода - одно из очень серьёзных качеств сегодняшнего Шафраника.

Мама приучила: не загадывай. Это точно. Но если даст Бог мне дожить до семидесяти, вот в семьдесят лет я начну новый проект. Что-то новое вообще, принципиальное.

Был производственником, от слесаря до генерального директора, − это тяжело, но достойно. Политиком был восемь лет, губернатором, министром, сейчас бизнесмен. У меня папа настаивает, что в шестьдесят − хватит, на пенсию, чтоб вот здесь типа гусей... Ну, я утрирую несколько, но так родителям хочется. Нет, впереди ещё что-то будет...

Редакция «СБ» поздравляет Юрия Константиновича Шафраника с юбилеем и выражает благодарность журналисту А. Омельчуку за предоставленные им эксклюзивные материалы, на основе которых подготовлена публикация.