Передачи Российской государственной радиовещательной компании "Голос России" слушают на 32 языках в 160 странах мира. Особой популярностью пользуется авторская программа "Визави с миром", которую ведет автор, председатель РГРК "Голос России" Армен Оганесян. Недавно гостем его программы был Юрий Шафраник, эксминистр Министерства топлива и энергетики, председатель правления компании "Союзнефтегаз". Ему, как и другим собеседникам Армена Оганесяна, пришлось отвечать на вопросы не только российcких, но и зарубежных слушателей.
Звонит Освальд Гомес из Хьюстона: "Как вы объясняете волнообразные колебания цен на нефть? Не приведет ли истощение запасов нефти к обострению борьбы за нее?"
Ю.Ш.: Цены на нефть колебались и будут колебаться еще долго, и этот год тому пример. Ничего трагичного не происходит. С мая прошлого года пошел заметный волнообразный спад экономического развития в Северной Америке. И уже к августу стало понятно, что пришло время сократить добычу нефти. Но сразу не сократили. Проснулись только в ноябре и получили спад цен. А теракты в Америке 11 сентября просто подхлестнули развитие событий. Вы спросите: при чем тут Америка? Отвечу: США являются великим государством по объему выпуска мирового продукта, а значит, и по потреблению нефти. Поэтому малейший спад производства в Америке - это удар по нефтяным предприятиям, в данном случае по ОПЕК. ОПЕК вовремя на это не отреагировала. По крайней мере не так уж страшно, сколько стоит нефть: 18 или 28 долларов за баррель. Если цены стабильны, то экономика к ним привыкает. А вот когда они скачут - это беда...
Кстати, сейчас небольшой подъем цен связывается с разговорами о возможной атаке на Ирак.
Ю.Ш.: Конечно, потому что пока оживления в мировой экономике, в общем-то, не видно: потребление не растет, а производство нефти не сокращается.
Как вы полагаете, хватит ли России на ближайшее время разведанных и потенци-альных запасов нефти?
Ю.Ш.: Вполне. Самую низкую добычу нефти мы имели в 1996 году - 301 миллион тонн, а са-мую высокую в 1987 году - 570 миллионов. Сейчас Россия добывает 348 миллионов тонн "черного золота" и имеет возможность перешагнуть 350-миллионный рубеж. А я считаю, что по тем запасам, что у нас есть, мы можем выйти на 400 миллионов тонн. Но сейчас, как вы знаете, во всем мире возрастает потребность в газе. И это останавливает нефтяников.
Хосе Сельес Броун из Барселоны (Испания) хочет узнать: как вы оцениваете блокаду Ирака, не позволяющую ему продавать нефти столько, сколько он может? Ведь более дешевая нефть на рынке помогла бы слаборазвитым странам.
Ю.Ш.: Это чрезвычайно серьезный вопрос, поскольку чем дальше будут тянуть с блокадой, тем трагичнее для мирового сообщества. Не только в экономическом плане. По большому счету, может сильно пострадать авторитет ООН.
Конечно, влияние на нефтяные цены Ирака как одной из ведущих стран в нефтедобыче трудно переоценить. И этот фактор переплетается с политикой и экономикой. Я уж не говорю о том, что Ираку самому надо развиваться. Ведь в этой стране огромные запасы нефти, особенно газа. И Европа через Турцию вполне могла бы получать иракский газ по трубам.
В ущерб интересам России?
Ю.Ш.: Знаете, в мире все так связано, что слово "ущерб" здесь не подходит. Все зависит от того, какую политику поведет Россия по отношению к Ираку. Если российские компании будут работать на иракских месторождениях, то это не ущерб, а взаимные интересы. Если их опередят другие и начнут в противовес нам работать, то мы проиграем. Поэтому, безусловно, у России прямой интерес в сотрудничестве с Ираком. Мы можем туда сбывать свою продук-цию, а там добывать нефть и газ. Это заставляет меня говорить о том, что дальше оттягивать со снятием блокады нельзя.
Юрий Константинович, в отношениях между США и ОПЕК есть определенная напряженность. Не находите ли вы, что это может вносить какие-то особые психологические аспекты во взаимоотношения между картелем и потребителями нефти?
Ю.Ш.: Я прагматик и основываюсь на цифрах, а не на эмоциях. А цифры говорят, что Америка потребляет свыше 900 миллионов тонн нефти. Россия всего... 100-110 миллионов максимум. Эти цифры, согласитесь, гораздо больше проясняют взаимоотношения производителей и потребителей нефти, чем психологический фактор.
Что же касается ОПЕК, то эта организация создавалась как картель, защищающий интересы добывающих стран. Они тогда считали, что объединение поможет им с большей выгодой продавать нефть - богатство, которое невосполнимо.
Так вот, самое парадоксальное в том, что развитые страны очень грамотно отреагировали на это и теперь получают с купленной у ОПЕК тонны нефти в несколько раз больше, чем арабский мир. И это не просто парадокс. В нем - основа конфликта. Получается, что добывающие страны, якобы защищая себя, скатились на защиту только видимых объемов и цен. А вопрос ведь стоит совершенно по-другому: матрешку надо перевернуть.
Звонит Светлана из Москвы: "На Ближнем Востоке не закончен один вооруженный конфликт, стоит ли развязывать другой, против Саддама Хусейна?"
Ю.Ш.: Я уже лет пять после ухода из министерства не занимаюсь политикой и поэтому по возможности стараюсь уходить от таких вопросов. Но вам я бы ответил так: Ирак точно нужно открывать мировому сообществу. Если мы этого не сделаем, то через несколько лет авторитет Объединенных Наций будет ниже низкого. Это мировому сообществу - как ножом к горлу.
Ваш ответ ясен: лучше Ирак миру через ООН, чем...
Ю.Ш.: В этой связи я хотел бы вернуться к ОПЕК. Сейчас, по сути, ставится вопрос ребром: должна ли исчезнуть ОПЕК, потому что ее цели-то не достигнуты? Или все же мировое сообщество должно ей помочь сохранить свои позиции? С одной стороны, в интересах России и других стран удержать стабильные цены на нефть. Так, может, стоит и нам по примеру ОПЕК сократить добычу? С другой - нужно не забывать, что для нас важнее всего Европа. И если мы и дальше будем строить экономику только на продаже за границу сырой нефти, то, конечно, останемся сырьевой страной.
Похоже, что это в России уже осознают. Одна наша крупная нефтяная компания, например, покупает нефтеперерабатывающий завод в Гданьске.
Ю.Ш.: Это отлично. Но пока такие случаи единичны.
Передо мной опубликованный в "Уоллстрит джорнэл" доклад Международного агентства по энергетике, который предупреждает Россию, что "перспективы отрасли требуют крупных капиталовложений для замены истощающихся старых нефтяных месторождений и обеспечения постоянного роста производства". С этим посылом вы как бывший министр согласны?
Ю.Ш.: Открытия никакого не сделано. У нас за последние 15 лет нефти добывается больше, чем приращиваются ее запасы. Причем во всем мире затраты на нефтедобычу уменьшились, у нас увеличились. Значит, мы будем менее конкурентны по сравнению с арабскими странами в той же Европе. Об этом надо помнить. И, наконец, последнее - мы увлеклись переделом и дроблением отрасли, что, мягко говоря, неправильно. Происходит прирост прибыли одних компаний за счет других, а надо о новых месторождениях думать. Это аксиома.
Существуют ли сегодня большие проекты по новым месторождениям? Или это уже хорошо забытое прошлое.
Ю.Ш.: В России сегодня три серьезных проекта: Каспийский трубопроводный консорциум. И два Сахалинских (Сахалин-1 и Сахалин-2).
Ритульская Елена спрашивает: почему при снижении цен на нефть цены в России на бензин не понижаются, а повышаются? Кто их определяет? Нефтяные компании? Правительство?
Ю.Ш.: Это как по Райкину: костюм хорошо сшит? Плохо. А виноватых нет. Не стоит удивляться, в Европе происходит то же самое: цены на нефть падают, а бензин не дешевеет. И это естественно. Вопрос только в одном: в чей карман эта разница попадает? Если она достается государству - я хлопаю в ладоши. Глядишь, учителям прибавка выйдет или военным. А если компаниям...
Сам продавец, конечно, цены никогда не снизит. Так чего мы ждем? У нас есть богатейшие регионы - север Красноярского края, Ямал, Тимано-Печорский бассейн, Сахалин и Иркутск. Их надо раскручивать, чтобы оживить всю экономику. Это задача главнейшая.
Подготовил Юрий САЗОНОВ.