Опасная энергостратегия ЕС

Сразу после саммита G-20 в Лондоне вдруг заговорили об угрозе возникновения нового глобального экономического кризиса в случае затягивания конфликтов на Украине и Ближнем Востоке. На горизонте ‒ явные признаки очередного глобального кризиса, которые могут стать реальным сценарием: стагнация в еврозоне и Японии, дальнейшее замедление роста крупных развивающихся экономик.

В частности, несколько дней назад уже сам премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон в статье в газете Gardian не исключил возникновения очередного глобального экономического кризиса при сохранении в мире «общей неопределенности и нестабильности». Сделано это было, как в последнее время принято у политиков, в драматических, предвыборных тонах. В контексте политического положения в мире. Премьер-министр обратил внимание и на отсутствие заметного прогресса в восстановлении экономик стран еврозоны, которые также «балансируют на грани нового, уже третьего, экономического кризиса на фоне высокого уровня безработицы, замедления роста, снижения реальных доходов населения и дефляции». Судя по всему, несмотря на первые восторженные оценки «прорывных» решений G-20, в Лондоне далеко не уверены в реальности достижения поставленных на саммите целей, прежде всего, для стран Запада, и публично заявляют о возможности новой волны глобального кризиса.

Стоит отметить, что теперь уже большинство британских экспертов связывают стагнацию экономики Европы с ее тупиковой политикой в области энергетики, включая ее чрезмерную политизацию.

Выступая в Лондоне на ежегодной сессии Европейского Газового саммита FinancialTimes (FT European Gas Summit), генеральный директор британской компании Centrica Сэм Лэйдло (Sam Laidlaw) заявил, что энергетическая политика ЕС зашла в тупик и стала существенным тормозом развития экономики. С этим трудно не согласиться. Из-за чрезмерного стимулирования возобновляемых источников энергии, особенно ветряных электростанций, дальнейшее развитие газовой энергетики становится нерентабельным. В результате такой относительно чистый и экономически эффективный энергоресурс как природный газ не используется, а предпочтение отдается значительно более дорогим (причем в разы!) и несравнимо менее надежным возобновляемым источникам энергии.

В условиях замедления роста мировой экономики ущерб наносится европейской промышленности, в особенности ее энергоинтенсивным отраслям. Этим секторам экономики, где сейчас занято более 30 миллионов человек, грозит потеря работы, поскольку уже запущен процесс перемещения предприятий в Соединенные Штаты, где благодаря «сланцевой революции» затраты на энергоресурсы резко снизились.

Самое любопытное, что даже вне зависимости от профессиональной принадлежности, участники саммита проявили редкое для такого рода мероприятий единодушие и солидарность в негативной оценке последствий энергетической политики ЕС. На этом фоне с интересом было воспринято выступление председателя Совета Союза нефтегазопромышленников России (СНГП) Юрия Шафраника. Он, профессионал с огромным стажем и опытом, обратил внимание своих коллег на некорректную постановку вопроса: «Сохранится ли доминирование России на европейском рынке энергоносителей?» Стоило бы не забывать, что значительный рост экспорта российской нефти и газа в последние 10 лет сыграл решающую роль, в первую очередь, в обеспечении стабильности и надежности поставок энергоносителей в мире. Эксперты прогнозируют, что следующие 10 лет мировой рынок энергоресурсов определят несколько важнейших факторов: рост поставок из США и рост потребления на пространстве всего Азиатско-Тихоокеанского региона, и особенно в Китае.

В этой ситуации, считает руководитель СНГП, Европе следует обратить внимание на то, что благодаря росту добычи в США в 2,3 раза снизилась цена природного газа для американских предприятий. Тем самым был дан огромный стимул для роста американской промышленности и создания миллионов новых рабочих мест. Шафраник уверен, что с учетом американского опыта Европе следовало бы относиться к России как к реальному и практически единственному гаранту стабильности энергоснабжения по наиболее низким ценам. И это тоже верно.

Разве же не очевидно, что сейчас только Россия, отстроившая мощную систему газоснабжения, в состоянии обеспечить быстрый и гибкий ответ на возможные всплески спроса (как это делала в свое время Саудовская Аравия на мировом рынке нефти). При этом даже оппонентам трудно отрицать, что Россия предлагает на газ наиболее приемлемые цены, которые ни в какое сравнение не идут с ценами на сжиженный природный газ (СПГ). Даже при наличии избытка регазификационных терминалов в Европе реальным вариантом диверсификации поставок газа на континент Шафраник считает не импорт СПГ из США, а развитие добычи в Иране, Ираке и Восточном Средиземноморье и формирование нового коридора поставок из этого региона. Таким образом, совершенно очевидно, что коренным интересам западноевропейцев отвечает стабилизация ситуации на Ближнем Востоке и обеспечение безопасности коридора поставок энергоресурсов Ирак ‒ Иран ‒ Сирия ‒ Западная Европа. Правда, к этому Европа должна приложить максимум усилий. Однако приходится признать, что как раз в европейских столицах об этом пока не думают, или делают вид, что не думают, и отдают все на откуп Вашингтону.

На прошедшей неделе в Лондоне прошла еще одна серия закрытых конференций, включая Chatham House с участием российских официальных лиц. Любопытно, что здесь вопрос стоял еще шире: насколько Западная Европа останется конкурентоспособной в мировом экономическом раскладе, который начал меняться. Разница в цене энергоносителей по сравнению с теми же США достигает более 3-х раз. Чрезмерная политизация вопросов энергетики приведет к дальнейшему удорожанию энергоресурсов, поставляемых в Европу. В результате снизится конкурентоспособность европейских товаров на мировых рынках. В общем, Запад Европы стоит перед выбором. По большому счету, мы являемся свидетелями противостояния политики и экономики. Жизнь показывает, что это неравная борьба.