Нефтяные «малыши» и налоги
Германская Deutsche Welle на днях напомнила нам, что более 92% всей добываемой нефти в России приходится на шесть вертикально интегрированных компаний (ВИНК): «Роснефть», «ЛУКойл», «Газпром нефть», «Сургутнефтегаз», «Башнефть» и «Татнефть». И всего 3,7% ‒ на независимые нефтяные компании (ННК), не аффилированные ни с государством, ни с ВИНК.
В принципе, эти цифры практически заимствованы из опубликованного год назад Энергетическим центром Московской школы управления СКОЛКОВО исследования под названием «Есть ли будущее у сектора российских независимых нефтяных компаний?» Проанализировав текущее состояние сектора ННК, специалисты пришли к выводу, что он может практически исчезнуть, если срочно не принять меры.
Доля отечественных ННК в общероссийской добыче с 2003 года не превышала 4%. Более того, постоянно продолжающийся процесс консолидации снижает конкуренцию и приводит к сокращению сектора. Сравнив положение российских ННК с ННК стран с развитой конкуренцией (доля 7000 ННК в добыче нефти США составляет 46%, и именно благодаря малым и средним компаниям страна добилась снижения зависимости от импорта углеводородов) сколковцы сделали вывод, что российскому сектору ННК явно не хватает стимулов для развития.
Наш «ареал обитания» ННК формально насчитывает порядка 250 компаний. Но: «Их число постоянно меняется ‒ одни поглощаются, другие появляются. Но лишь около ста компаний из этого числа ведут добычу нефти, газа и конденсата. Остальные находятся или на стадии проведения геологоразведочных работ, или только подготовки к ним», ‒ свидетельствует гендиректор Ассоциации независимых нефтегазодобывающих организаций «АссоНефть» Елена Корзун.
В России добыча на старых месторождениях падает, угрожая стагнацией объемов производства в целом, однако государство не торопится поддерживать независимых нефтяников. В отличие от ННК США, которые получают целый ряд налоговых льгот, российские ННК не пользуются практически никакими преимуществами. Федеральный закон №209-ФЗ «О развитии малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации» к ННК не применим. Специфические для нефтяного сектора налоговые льготы обычно носят адресный характер и принимаются в интересах ВИНК.
При этом ННК активно участвуют в геологоразведке, способствуют рациональному недропользованию, поскольку работают на небольших малопривлекательных для ВИНК запасах, и создают конкурентную среду, обеспечивающую прозрачность бизнеса и высокую экономическую активность. На примере США очевидно, что в случае разумного стимулирования именно этот сектор становится двигателем прогресса в разработке и внедрении новых технологий.
Возможными способами стимулирования ННК, по мнению сколковцев, могли бы стать:
• Предоставление отсрочки по уплате и/или снижение размера разового платежа по факту открытия;
• Введение вычетов на геологоразведку из НДПИ;
• Использование ННК в качестве пилотного проекта по налогообложению финансового результата (НФР).
Создание системы государственного стимулирования развития сектора ННК, а также улучшение качества систем управления портфелем активов крупнейших ВИНК, позволили бы существенно увеличить потенциал рынка слияний и поглощений в нефтегазовой отрасли России. Следовательно, развитие сектора ННК также выгодно и ВИНК.
Наличие большого числа игроков в нефтегазовой отрасли обеспечивает существенный мультипликативный эффект для ее развития ‒ разработка и внедрение новых технологий, более широкий охват и ускорение освоения запасов, повышение эффективности как в контексте рационального недропользования, так и снижения издержек.
«Самым главным сегодня является восприятие государством самой идеи системного реформирования структуры отрасли в пользу развития сектора ННК как движущей силы в создании конкуренции, повышении экономической активности, обеспечении прозрачности экономики и инновационного развития нефтедобывающей отрасли России, ‒ говорит глава Института проблем нефти и газа РАН Анатолий Дмитриевский. ‒ Если бы малыми месторождениями занимались крупные НК, можно было бы обойтись и без малых нефтяных компаний. Но крупные компании все эти годы занимались только легкой нефтью. Теперь их месторождения обводнены, возникла необходимость выходить на нетрадиционные и трудноизвлекаемые запасы, а технологий нет. Если бы малые компании более активно работали, технологии уже были бы созданы».
Кроме того, малые и средние месторождения могли бы стать точками роста регионов. Для поддержки независимых НК можно не только стимулировать их при помощи налогов, но и помогать предварительным изучением лицензионных участков. «Так будут понятны перспективы месторождения и будет загружена наука», ‒ заявляет А. Дмитриевский.
«Сейчас налоги на добычу полезных ископаемых взимаются с каждой тонны нефти или газа вне зависимости от того, прибыльно это или нет, – говорит партнер консалтингового агентства RusEnergy Михаил Крутихин. – Нефтяные проекты могут дойти до уровня окупаемости первичных инвестиций через 5–7, 10 или даже 12 лет. Идет отрицательный поток наличности, а с него еще нужно платить налоги, что отодвигает период окупаемости намного дальше. Это не позволяет компаниям внедрять инновационные методы, заниматься разведкой. Налоги надо взимать, когда компания выйдет на окупаемость проекта».
По мнению экспертов, введение НФР позволит уже до 2020 года увеличить добычу сырой нефти на 10% для всей отрасли, причем для ННК процент увеличения прогнозируется в разы выше. Для ННК переход на НФР поможет сократить сроки окупаемости проектов и компенсировать их слабые стороны: монотоварность и преимущественную ориентированность на внутренний рынок. А так как масштаб добычи ННК сравнительно небольшой, бюджетные риски при переходе к новой системе налогообложения будут незначительны. К тому же НФР в случае с ННК проще администрировать из-за отсутствия вертикальной интеграции и меньшего масштаба бизнеса.
«Известно, что у нас самые высокие налоги в нефтегазовом секторе на планете ‒ от 40 до 65%. В Америке они не превышают 32%, ‒ уточняет председатель Совета Союза нефтегазопромышленников России Юрий Шафраник. ‒ Более того, нацеленность российской фискальной системы на налогообложение выручки, а не финансового результата компаний, делает добычу на большинстве разрабатываемых месторождений нерентабельной. Необходимо ориентировать налоговую политику на стимулирование привлечения инвестиций в отрасль, переходя на новый режим, основанный на изъятии сверхдоходов. Введение налога на добавленный доход активно обсуждается несколько лет, но пока мы не продвинулись на пути к внесению соответствующих изменений в Налоговый кодекс. Без этого по-настоящему стимулировать отрасль невозможно. Принятие точечных решений по конкретным участкам недр, по конкретным запасам сложно и неэффективно.
Кстати, в 1996 году независимые малые и средние нефтегазовые компании приносили 16% от всего объема добываемой нефти в стране. Сегодня крупные компании должны работать на экспорт, с базовыми месторождениями, а вот тысячи и тысячи малых и средних, с другой системой налогов, с льготами, с отдачей, ‒ на регионы. Мы можем и обязаны это сделать».
P.S. В 2014 году независимыми нефтяными компаниями Татарстана добыто 6 млн 863 тыс. тонн нефти, что выше плана на 312 тыс. тонн. Удельный вес добытой нефти в общем объеме добычи по республике составил 20,7 процента.