Производство нефти – это прежде всего бурение
Чтобы лишь удерживать объем ежегодной добычи нефти в России на уровне 500 млн тонн, необходимо обеспечивать отдачу минимум 160 млн тонн нефти в год с новых месторождений, компенсируя снижение добычи на старых. Следовательно, надо в 2,5‒3 раза увеличить объем разведочного бурения и минимум на 13% в год увеличивать бурение эксплуатационное, причем бурение должно быть современным, высокотехнологичным.
Это, в частности, относится к проходке горизонтальных стволов. Между тем в 2013 г. в России пробурен всего 21 миллион метров скважин. А по итогам 2014 года мы снизили объемы бурения в отношении к предыдущему на 1367,8 тыс. метров.
«Производство нефти – это прежде всего бурение, ‒ подчеркивает председатель Совета Союза нефтегазопромышленников России Юрий Шафраник. ‒ Для сравнения: чтобы увеличить добычу углеводородов, за последние 7 лет Америка с 60 млн м вышла на110 млн м проходки в год. Как говорил знаменитый руководитель Главтюменнефтегаза Виктор Иванович Муравленко: “Нефть ‒ на конце долота”. То есть, объем добычи напрямую зависит от работы парка буровых установок (БУ). Но если за последнюю пятилетку Советского Союза мы получили 1100 буровых, то за последующие 20 лет (1992‒2012 годы) ‒ всего 400. Причём половина из них – не российского производства.
В свое время мы имели развитую промышленность по выпуску БУ. Их сборка велась на Волгоградском заводе буровой техники, на Уралмаше, Кунгурском машиностроительном заводе и ряде других предприятий. При этом подрядчиками выступали самые разные отечественные заводы. Наши установки закупали западные буровые компании, их использовали для освоения стратегической сырьевой базы – полуострова Ямал… Заметьте, до распада СССР Уралмаш производил в год около 300 буровых установок, в 2014 году ‒ 15».
До прошлогодней санкционной атаки на Россию от 70 до 80% бурового оборудования и нефтесервисных услуг в нашей нефтянке были импортного производства. Хотя в реализации проектов импортозамещения не исключается участие иностранных компаний, отечественные машиностроители, казалось бы, могут рассчитывать на серьёзное увеличение заказов на новые образцы техники. Федеральные власти, по крайней мере, выказывают намерение стимулировать производителей оборудования для нефтегазового комплекса за счёт использования механизма ускоренной амортизации для основных фондов отечественного производства. В принципе, поле деятельности огромное: российские нефтяники ежегодно закупают оборудования на 5 млрд долларов и ещё 2,5 трлн рублей инвестируют в отрасль. Именно за эти деньги должна развернуться борьба на рынке. По словам главы Минпромторга Дениса Мантурова, министерство в первую очередь рассчитывает на создание приоритетных видов оборудования для комплексов гидроразрыва пластов, часть из которых уже реализуется в стране.
Какая часть? По мнению президента Союза производителей нефтегазового оборудованияАлександра Романихина, российские нефтегазовые компании просто оказались заложниками стереотипа, что всё самое лучшее ‒ из США и Европы: «Они надолго увлеклись этим “самым лучшим”, перестав видеть ещё более хорошее, но чуть недоработанное у себя под носом. В итоге сейчас, когда петух клюнул, бросились к китайцам, но сразу поняли, что это удавка на шее: цены вроде ниже, но обслуживание дорогое, и от него потом уже не уйти».
«Единственная сейчас работающая платформа в Арктике, “Приразломная”, хотя и размещена на российской базе и обслуживается российскими компаниями, но на 90 процентов состоит из импортного оборудования, ‒ приводит пример Александр Романихин. ‒ Когда иностранный производитель NOV перестал поставлять запчасти, Газпром флот завертелся как уж на сковородке и стал срочно искать замену в Китае, а потом уже в России».
Впрочем, среди российских ВИНКов есть такие, которые не первый год ориентируются на отечественного производителя. Например, ОАО «Сургутнефтегаз» всегда отдавало предпочтение российскому оборудованию, в связи с чем компания меньше других нефтегазовых холдингов пострадала от санкций. По словам её главы Владимира Богданова, сейчас предприятие имеет 40 соглашений с машиностроителями о разработках продукции, в том числе для трудноизвлекаемых запасов (ТрИЗ). Подобные же планы по работе с ТрИЗ есть у ЛУКойла и Газпром нефти.
Планы планами, но, поскольку объем добычи напрямую зависит от парка буровых установок, остается открытым вопрос: сколько нам их надо?
Еще 2 года назад Юрий Шафраник свидетельствовал: «Чтобы сохранить имеющиеся позиции по добыче “чёрного золота”, необходимо заменить как минимум 1000 устаревших буровых установок и добавить к ним ещё 1000 новых. Конечно, на это требуются немалые деньги, поскольку цена одной БУ в среднем составляет 25 млн долларов. Тем не менее, нам жизненно необходима обвальная замена буровых установок и соответствующей инфраструктуры».
Обвальная замена буровых установок и сегодня остаётся мечтой. А процесс реальной замены отследить не удаётся. Может, кто подскажет?