Интервью с тюменским краеведом

Эксклюзивные истории от тюменского краеведа и историка Александра Петрушина, который в прошлом служил в КГБ и ФСБ

Тюменец Александр Петрушин ‒ человек с богатой биографией. В прошлом ‒ сотрудник ФСБ, задерживавший террористов и расследовавший громкие дела, а ныне ‒ один из лучших краеведов и историков Тюменской области.

Как он в 1977 году задерживал преступников, устроивших взрыв в московском метро, как занимался расследованием громкого дела о захвате самолета Тюмень-Ленинград, как он с помощью двух канистр спирта спас памятник разведчику Кузнецову, почему в итоге решил уйти из службы безопасности и стать краеведом, где в Тюмени можно найти клад и стоит ли верить историческим книгам ‒ об этом и многом другом Александр Петрушин рассказал в интервью НАШЕЙ.

‒ Вы ‒ старший опероуполномоченный КГБ по Тюменской области, возглавляли Сургутский и Ханты-Мансийский окружные отделы ФСБ, участвовали во многих крупных расследованиях... В 2003 году, будучи уже полковником, ушли в отставку. Объясните, как такой значимый в сфере правоохранительных органов человек решил стать историком-краеведом?

– Я закончил историко-филологический факультет тюменского педагогического института в 1972-ом году. Так что по специальности я ‒ историк, да и это для меня любимое дело. Сначала работал преподавателем, потом была армия. После армейской службы меня снова призвали в правоохранительные органы, где я и отслужил больше тридцати лет.

‒ Приходилось ли когда-нибудь рисковать своей жизнью на такой непростой работе?

– Нет. У нас были другие риски ‒ общественные.

- В 1977 году вы участвовали в расследовании первого взрыва в московском метро. Можете воскресить в памяти те события?

– В 77-ом я жил в Тюмени. В тот год нас откомандировали из территориальных органов в Москву на расследование взрывов в московском метрополитене. Моей задачей было посодействовать в поимке преступников. Розыск ‒ это же дело коллективное, скучное, рутинное, совсем не то, что показывают в фильмах. Я работал с письмами, жалобами и заявлениями в редакциях молодежных газет. Мы с коллегами искали «недовольных». В итоге выяснилось, что бандитами были армянские националисты, которые хотели повторить теракт 7 ноября, того же 1977 года, но общими усилиями были приняты меры, так сказать, беспрецедентные. У злоумышленников нервишки сдали, они оставили две сумки со взрывным устройством и поехали поездом на Ереван. В сумках нашли улики, благодаря которым смогли выйти на Акопа Степаняна и Завена Багдасаряна. Потом был суд, их приговорили к высшей мере наказания.

‒ Были еще интересные захватывающие случаи?

‒ Есть довольно известная история, когда в феврале 1993 года захватили самолет ТУ-134, который следовал рейсом Тюмень-Ленинград. Захватчиками были супруги Тимур и Тамара Мусаевы (еще у них была маленькая дочка). Мусаевы хотели бежать в Соединенные Штаты. На самолет они пронесли две гранаты в детских пеленках. С посадкой на дозаправку Мусаевы прилетели в Швецию, где после переговоров Тимур сдался. Преступника передали в Россию, осудили, дали 14 лет. Весь срок он не отсидел ‒ заболел туберкулезом и вышел досрочно. Что интересно: когда мы передавали материалы об этом человеке, то в примечании указали, что «склонен к рецидиву». И действительно, когда Тимур Мусаев вышел на свободу, то повторно угнал самолет, на этот раз рейсом Копенгаген-Швеция. Его повторно посадили, но сейчас он считается правозащитником.

‒ Вы много писали и рассказывали о разведчике Кузнецове. Расскажите об уникальных событиях, которые вам известны? 

– Я участвовал в перевозке значимого памятника, посвященного Николаю Кузнецову. Это было в сентябре 1991 года, когда в стране все разваливалось. Во Львове демонтировали памятник Кузнецову и собирались продать его в частные руки. Мы решили тайно перевезти его в Талицу, используя секретное оружие Урала ‒ две канистры чистого спирта. Одну выпили с рабочими, а вторую отдали им. Ребята погрузили нам памятник под видом металлолома, и мы его вывезли. Так и получилось, что сейчас в центре Талицы находится исторический объект, который мы когда-то вывезли за спирт из Львова.

‒ Вы из династии историков или, наоборот, работников правоохранительных органов?

– Мой отец был обыкновенным сибирским крестьянином Нижнетавдинского района. Он служил в армии. Позже принимал участие в войне с Финляндией, воевал на Дальнем Востоке, затем его отправили на фронт. Он был командиром пулеметной роты в первой гвардейской воздушно-десантной стрелковой дивизии. При освобождении Кривого Рога его тяжело ранили. В результате ранения отца контузило. В полевом госпитале ему ампутировали левую руку по плечо. После демобилизации он работал лесником. А мама моя была учителем русского языка.

‒ Расскажите, что за громкая история была с телом Ленина, которое в годы войны временно перевезли из мавзолея в Тюмень?

– История о хранении Владимира Ильича Ленина в Тюмени с июля 1942 по март 1945 года долгое время была государственной тайной. Я имел прямое отношение к рассекречиванию этой информации. В 1987 году я предложил партийному руководству Тюмени рассказать об этом, но получил отказ. Однако я все равно опубликовал эти данные в закрытом ведомственном издании. Позже, в 1988 году, это дело раскрутили, я нашел и предоставил документы, подтверждающие этот факт.

‒ Книга «Тюмень без секретов, или как пройти на улицу Павлика Морозова» приурочена к 425-летию Тюмени. А на 430-летие города у вас что-нибудь есть? 

– Вообще, у меня две такие книги. Первая, которую вы назвали, стала лучшей книгой года в номинации «Краеведение». Читатели требовали повторить, и тогда я выпустил новое, эксклюзивное издание с коротким названием «Тюмень без секретов». Я предлагал повторить ее издание, потому что она разошлась очень хорошо, но со мной не согласились. А так, сейчас на подходе книга «Тайна Сибирских орденов», очень уникальная и интересная.

‒ Есть ли у вас самое любимое место в Тюмени? За что вы его любите?

– Конечно есть! Тюмень я знаю хорошо, и вообще люблю ходить пешком. Например, есть такое место, как исторический центр города. Причем исторический не там, где площадь, а там, где продолжение набережной ‒ это улица Пароходская. В том районе есть уникальный музей, созданный моим другом Виктором Павловичем Савченко. Он называется «Царская пристань».

‒ Можно ли верить историческим книгам и учебникам истории? Я вот знаю, что воевода Ермак в конце 1500-х годов утонул из-за тяжелого обмундирования, однако изучая татарские предания можно узнать, что Ермака погубил татарский богатырь Кутугай ‒ он проткнул копьем горло нашему воеводе копьем. Говорят, каждый правитель переписывает историю под себя, тасует исторические факты... А вы как считаете?

– Я как историк отношусь к разным версиям спокойно ‒ ведь каждый имеет право на свою версию. С тем же упомянутым вами Ермаком есть множество разных версий и теорий. Например, зимовал ли он в Тюмени или нет? Неизвестно. Я отталкиваюсь от документальных источников и могу рассказать вам, что Ермак утонул, спасаясь от врагов. Об этом свидетельствует найденная кольчуга воеводы, которая сейчас находится в музее.

Почему в советские годы запрещали общества краеведов, а исследователей репрессировали?

– Общество краеведов разгромили в 1934 году, остальных позже просто репрессировали. Властям были невыгодны думающие грамотные люди, стране были нужны «Иваны, не знающие родства». Вы знаете, у нас из всех руководителей Тюменской области только два ‒ Собянин и Шафраник ‒ уроженцы, а всех остальных тасовали с места на место. Вот так скромные натуралисты и краеведы стали для власти опаснее, чем любой оппозиционер, потому что они призывали к любви к родному краю. Это было невыгодно, ведь идеологией Советского государства была Мировая Революция. Вот краеведы и пострадали.

‒ В своей книге «На задворках гражданской войны» вы упоминаете о сокровищах, зарытых Сибирским белым движением. Действительно ли этот клад существует?

– Многие историки путают ценности Сибирского белого движения и золотой запас России, так называемый «клад Колчака». Сейчас объясню, чем они отличаются. В начале первой мировой войны Николай II часть ценностей из Москвы отправил в Казань, в Екатеринбург, а также в Самару. Все эти ценности захватили во времена гражданской войны. 18 ноября 1918 года адмирал Колчак пришел к власти, ему и достался этот золотой запас. Потом движение Колчака потерпело поражение. Затем к власти пришли большевики, они перестреляли как председателя правительства, так и самого Колчака. Все золото перешло в их руки. Ящики с ценностями отправили в Омск, потом в Казань, а потом в Москву. Вот только до конечного пункта груз дошел не в полном объеме ‒ несколько ящиков исчезли, именно они и зовутся «кладом Колчака», который искали и в 30-е, и в 40-е, и в 50-е годы. Эти сокровища не найдены до сих пор.

Я же ищу ценности Сибирского белого движения ‒ это ордена освобождения Сибири и возрождения России. Их чеканили из драгоценных металлов ‒ золота и платины. Они были присоединены к золотым запасам России, но хранились не в Казани и не в Омске, а в Тобольске вместе с церковными ценностями. В сентябре 1919 года ценности погрузили на пароход, а так как зима была ранняя, то пароходы до Томска не дошли, а вмерзли в лед в районе Сургута. Ценности сгрузили, спрятали, чтобы позже за ними вернуться, но белое движение потерпело поражение. Сокровища крали, перепрятывали, снова находили... Их искали очень долго, позже в поиски были вовлечены даже спецслужбы Гитлеровской Германии, но никто ничего не нашел.

‒ Вы были научным консультантом фильма «Адмирал». В чем заключалась ваша работа?

– Они мне прислали сценарий, я ознакомился и сообщил, что если они не упростят картину, то кино будет очень скучным. Дал пару советов и объяснил, как лучше сделать. Всегда в шутку говорю, что вся моя консультация свелась к эпизоду, когда адъютант Колчака во время заседания ставки вбегает и говорит: «Ваше высокопревосходительство, красные форсировали Тобол и приближаются к Омску». Вот и все, весь мой вклад.

‒ В итоге вам понравился фильм, который сняли?

‒ Картина оправдала мои ожидания. Такие фильмы, снятые по нашей сложной истории, обязательно нужно ставить. Не давить фактами и цифрами, а именно с динамичным сюжетом и в тоже время с историческими, реально существующими фактами.

‒ Как планируете отметить 430-летие Тюмени? Куда пойдете?

– Я обязательно буду участвовать в праздновании Дня города. Мы уже десять лет проводим конкурс «Я знаю о Тюмени все», но нынче городская администрация отказалась от этой затеи. Приходите на площадь Солнца (улица Первомайская, 14), там соберутся местные писательские силы. Я туда притащу часть сохранившихся изданий.