Оценка Льва Березина
Политолога Льва Березина коллеги называют лучшим, даже не пытаясь с ним соперничать, оставляя последнее слово за «мастодонтом» региональной политической арены. За 30-летний трудовой стаж в политических кругах Березин успел поработать со всеми губернаторами Тюменской области, но его заслуги этим не ограничиваются. Человек, к мнению которого прислушиваются самые высокопоставленные чиновники, всегда в курсе всех событий страны и региона и всегда имеет свое собственное мнение.
‒ «Серый кардинал» ‒ так Вас именуют в кулуарах. Как считаете, справедливо?
‒ Нет, конечно. Никогда им не был, более того, ни разу не видел ни одного серого кардинала. Я работаю в этих структурах более 30 лет, начиная с советника Шафраника, когда тот был председателем совета. Прошел хантовскую, ямальскую и тюменские администрации при разных губернаторах. Не видел ни одного серого кардинала. Не знаю, что это за зверь такой. Есть уполномоченные и достаточно влиятельные помощники первых лиц, но не видел ни одного, кто бы управлял губернатором. Приближены к губернатору не близкие, не друзья, а помощники, работающие свою работу. Губернатор надеется на них в большей или меньшей степени, делегирует им больше или меньше полномочий. Но это помощники, ни о каких серых иерархиях здесь речи не идет никогда. Считаю, что это в принципе невозможно. Откуда пошло «серый кардинал»? С католической Франции. Там было 2 власти: духовная и власть светская. Они считались равноправными. Несмотря на то, что король обладал всей полнотой светской власти, никто не ставил вопрос, кто главнее: папа или король. Сейчас они вплетены в одну и ту же иерархию. Если в ней появляется более влиятельный человек, чем губернатор, то они просто меняются местами. Это люди, взбирающиеся по одной лестнице. Я тоже даю советы. Очень бываю рад, когда мои советы приходятся к месту, более того, когда они в той или иной степени реализуются. Регулярно проходят встречи с губернатором, с вице-губернатором. Например, сейчас я со встречи с вице-губернатором.
‒ О чем была речь?
‒ Я не уполномочен рассказывать, о чем мы говорили. Если в общих чертах, речь шла о текущей политической повестке, о тех новых вводных, которые случились за 3 недели, что мы не встречались. За это время действительно появились разного рода сигналы и бумаги, выступления, которые тоже играют роль сигналов, ориентирующих уровни власти. Появились новые вводные, которые нужно обсудить. Более того, мы договорились, что соберемся узким кругом, коллективно все обсудим, потому что 2 ума хорошо, а 5 лучше.
‒ Если у губернатора есть главы департаментов, тогда ваша функция связана с более концептуальными советами, со стратегией?
‒ Тут разные обстоятельства сплетены в одно. Возникает вопрос, почему меня тогда не зачислят в штат губернатора? Но я туда не пойду, уже ходил и мне не понравилось. Второй раз в эту колею я не войду никогда. С другой стороны встает вопрос о том, что я человек вольный, работаю на тех и на других, передо мной ставят разного рода задачи. Есть компании, которые нуждаются в материалах политологического характера. Мне неинтересно встать в упряжку и идти в качестве рядового, ординарного сотрудника. Ординарный профессор и профессор полный. Вот я считаю себя полным политологом, ординарным быть не хочу.
‒ Допустима ли критика в адрес губернатор?
‒ Конечно. Более того, я не стану работать с человеком, который не допускает критики и мыслей, когда я заранее знаю, что они ему могут не понравиться. Если мне вводят априорные ограничения: «да» и «нет» не говорить, я с таким человеком работать не стану. Такой человек глуп, а с глупцами работать тяжело, да и они сами со мной работать не станут.
‒ В последнее время становится особенно очевидно, что в администрации города работают недальновидные люди, которые принимают соответствующие решения.
‒ Честно скажу, мне мало известно, что происходит в горадминистрации. Что касается латентных сообщений, содержащихся в вопросе, как сторонний наблюдатель я тоже многое не одобряю. Последнее, связанное с ликвидацией транспортных льгот для пенсионеров, просто ужасно. Это говорит о том, что человек, который инициировал проект, не готов работать на этой должности, по моему мнению. Может эти изменения и нужны, но к решению надо готовить общественное мнение, выкладывать аргументы, не обманывать никого. Предлагающиеся подкладки, объясняющее такое решение, ни в какие ворота!
‒ Что касается Моора и Еремеева, интересен ваш взгляд политолога на сложившуюся ситуацию с двумя главами.
‒ Начать с того, что сама конструкция разграничения полномочий в уставе города между главой муниципального образования и главой административной ветви муниципальной власти очень неудачная. Изначально я был против этого. Ну, в самом деле, глава города, который не имеет права решать 90% вопросов, связанных с жизнью этого города?! Финансово-распорядительные полномочия у него отсутствуют, такой глава не может называться главой муниципального образования. Это председатель представителей органов муниципальной власти. Надо точно разделить полномочия, чтобы никого не вводить в заблуждение, в том числе и самих фигурантов, занимающих эти должности. Может прийти на должность председателя думы амбициозный человек и начать качать права, сказать мэру – иди ко мне на ковер, да встань на колени возле двери и руку мне поцелуй. Этого исключать нельзя, дураков везде хватает, могут добраться и на эти уровни власти, да и выше. Тут просто надо навести порядок, кто за что отвечает, кто какую горсть власти в данном случае имеет в своем распоряжении. Чтобы каждый житель города мог это понять без чтения политологических комментариев к уставу города. Глава ‒ это главный, все понимают. Все остальные ухищрения – завитушки, которые всегда вредят делу и всегда затемняют суть политического процесса. Начинать надо с вербального, со словесного порядка. Если словесный смысл темен, то и в реальном политическом процессе ничего светлого нет. Конкретно о Мооре и Еремееве – знаю, что это люди со своими амбициями, наверняка дорожат своими должностями, но и не исключают для себя переход на другую должность, мир для них на этом не обрушится.
‒ Переход на более высокую должность вы имеете в виду?
‒ Почему говорят: ему был голос свыше? Нет, сбоку. В бок уйти, а почему нет? Есть же разные направления, не только вверх или вниз, но еще и вправо, влево. Те, кто непосредственно включен в процесс, они знают реальный расклад сил и реальный расклад полномочий. Тут никто не обманывается на этот счет. Я особо не вижу, чтобы кто-то пытался раскачать эту ситуацию и сподвигнуть одного или другого участника к кардинальным действиям.
‒ На ваш взгляд, стоит ли ожидать перемен в ближайшем будущем в составе горадминистрации?
‒ Думаю, что в пределах срока полномочий этой думы, вряд ли что изменится. Не вижу крупных конфликтов во внутренней деятельности думы, которые могли бы подвигнуть Еремеева искать другое место работы. И тем более нет таких посылов для смены Моора. Так что проживем четырехлетие с этой командой. Моор, кстати, свободнее в этом смысле. Если уйдет Еремеев, надо проводить выборы, тратиться на организацию, а Моор может покинуть пост в любой момент. Но я не знаю, собирается он уходить или нет. Мое мнение – от года в год Моор работает лучше, что гораздо важнее. Город ‒ это такой конгломерат проблем, справится с которыми очень трудно, и, видимо, со всеми разом – невозможно. Но если есть динамика, то ее можно оценить, она гораздо более важна. Я считаю, что Моор работает лучше, чем в момент прихода на эту должность. Это человек думающий и рациональный.
‒ С городской властью понятно, перейдем на региональную. В последнее время часто поднимается вопрос о переводе Якушева в Москву. Что думаете по этому поводу?
‒ Честно сказать, не хочу обсуждать этот вопрос. Переезд в Москву — это такое стихийное бедствие, которое может случиться с каждым в любой момент, как град, сильный мороз. Что тут обсуждать? Конечно, таких эффективных политических менеджеров, как Якушев, в Москве не хватает. Другой вопрос, что не каждый эффективный региональный политический менеджер может сохранить свою эффективность на федеральном уровне. Там гораздо менее понятны цели и правила игры. Я совершенно не могу гарантировать, что Якушев будет столь же заметен в Москве. Она ведь может и сожрать, как это происходит с массой людей, приезжих из провинции искать счастья и чинов. А с другой стороны, островок эффективности в стране может и загнуться в отсутствии опытного садовода. Не факт, что придет другой, столь же эффективный, поэтому здесь мы почти наверняка теряем, а там не факт, что находят. Я знаю, что и сам губернатор Якушев в Москву не рвется. В противном случае давным-давно там был бы. В Москве его достаточно высоко оценивают, там его старший друг и учитель Сергей Семенович оказался на нерядовой должности, прямо скажем, поэтому, если бы хотел, был бы там. Тем более этого не хочу я, потому что точно знаю, что Тюмень в этом смысле обеднеет.
‒ Относительно объединения матрешки. Возможно ли такое развитие событий в обозримом будущем?
‒ Это из разряда «может быть, а может, и нет», «может, завтра или никогда». Мало ли кто придет в очередной административный восторг и скажет, а зачем у нас там какие-то матрешки, давайте-ка их ликвидируем, под одну гребенку всех причешем! Нормально работающий регион, сам, без посторонней помощи, в трудных условиях нашедший свой формат взаимоотношений, не противоречащий федеральному, не всегда умному законодательству, все сам. В 2004 году сидели три губернатора: Собянин, Неелов и Филипенко, всю ночь вырабатывали условия компромисса. К утру, когда пришли выспавшиеся подчиненные, и я в том числе, они выдали нам черновик. Несмотря на то, что он был весьма черновой, там была главная мысль, месседж. Им удалось достичь компромисса. С тех пор регион решает свои проблемы, ни на кого не жалуясь, не перекладывая свои политические трудности. Так зачем вмешиваться? Более того, я знаю, что еще во времена Собянина, он – человек, который готовился к возможным изменениям, и какие-то сценарные расчеты делал, я точно знаю, что сценарный расчет, связанный с объединением, у него тоже был. Он мне говорил, что ничего не изменится: «Ну объединим, у меня головной боли станет больше, а внутри ничего не изменится. Я вынужден буду оставить администрации Ханты-Мансийска, Ямало-Ненецкого АО, назову иначе только. Управлять из Тюмени ими нельзя». В черновом плане Собянина было главное территориальное управление по Ямало-ненецкому АО – та же администрация, ровно с теми же комитетами. Никто не собирался замкнуть муниципалитеты напрямую в Тюмень. Да она не справится с этим. Муниципалитетов сколько? И бюджетные запросы у них какие? Не то, что раньше, в Салехарде был один каменный дом — обком партии, и строгий запрет на строительство других капитальных сооружений. Потому что город постоянно должен был готов к эвакуации. Стационарный город уже создал Неелов, который сковырнуть невозможно.
‒ А стоило ли?
‒ Страна огромная, населения мало. Ясно, что равномерного населения по ней не будет никогда, тем более, что две трети страны с экстремальными климатическими условиями. Как хозяева, еще не въехавшие в дом, но запустившие кошку пометить углы, страна должна разметить территорию, это называется опорной системой расселения. Часть этих населенных пунктов играет абсолютно военно-административную роль, часть – экономическую, другая – базово-социальную. Такая система остро требуется Сибири, Дальнему Востоку и Северу, Северо-Западной части страны. Иначе кто-то может подумать, что земля ничья. То, что мы имеем сегодня, так долго не может продолжаться, надо принимать меры. Более того, у страны все ресурсы уходят на охрану границы. Я это называю проклятьем территории. В свое время территория была бездумно нахватана, но это не значит, что ее надо отдавать. Просто нужна другая философия освоения. Ясно, что дальше бездействовать невозможно, с этим все согласны, но от согласия до практических действий – миллион лет.
‒ Чего ждать Тюменской области в ближайшие годы?
‒ Якушев говорил в послании: прежде всего надо заботиться о том, чтобы не было скачка вниз. Условия ухудшились: общеэкономические, макроэкномические, бюджетные. Первоочередная задача – сохранить то, что есть. Если хочешь не ограничиваться этой задачей, а думать еще о том, чтобы в посильном смысле продвигаться вперед даже в таких условиях, нужно искать ресурсы. Какие можно привлечь ресурсы из тех, которые не были задействованы до сих пор? А дальше чертим таблицу со столбиками «ресурсы»: экономические, социальные, человеческие, ментальные. И смотрим, что не добрали. Я считаю, есть еще многое, пока что не вовлеченное в оборот, но подспудно, латентно, оно существует в нашей региональной действительности. Прежде всего речь о гражданском участии. Это абсолютно не задействованный пока ресурс. Я не говорю о тех квазигражданских структурах, которые наполняют общественную палату, это люди, заботящиеся о своей карьере, они используют свое гражданское участие как ресурс для социального лифта. Настоящие гражданские активисты другие. Вот здесь вопрос, как развивать гражданскую активность, сама по себе она ниоткуда не появляется. А если и возникает, то в самом неприятном, неэффективном, для меня – отталкивающем виде. Если сегодня правительство кинет клич: нам нужна ваша помощь. Кто придет? Например, у нас плохая экологическая ситуация в стране, нужны активисты. Придут несколько, выдвинут свои требования: я хочу контролировать расходы, вмешаться в планы. А дерево ты посадить не хочешь? Не, это не мое, я квалифицированный эколог, пусть шантрапа всякая занимается этим (прим. ред.: речь о тюменском экологе Альберте Фахрутдинове). У нас все хотят делить и контролировать, но никто не хочет делать. К сожалению, это самое тяжкое наследие социализма. У нас настолько скомпрометированы все эти общественные нагрузки, что народ устал и отмахнулся. Сейчас люди настолько глубоко ушли в свои дела, что за уши не оттащишь. Никто ничего делать не хочет. Вот ваш двор, соберитесь, решите, как его облагораживать. Если придет чиновник и сделает, люди скажут, что вовсе не этого хотели. Если же кинуть клич, придет 2 человека и будут говорить о том, что течет крыша. Никто ни в чем не хочет участвовать за пределами своей квартиры.
‒ Может, дело в том, что власти утратили доверие людей?
‒ Нет, у меня есть, чем бить этот аргумент. Я согласен, что власти столько раз обманывали и лицемерили, что поверить им никто не хочет. Ведь смотрите, как избирательно они ищут себе помощников в обществе. Народные дружины – согласны, а общественный совет по контролю за тюрьмами – нет, тут мы сами. Но власти же не справляются, пытки в тюрьмах не допустимы, но присутствуют. Народ хочет предложить свою помощь, но в этой сфере власти не готовы делегировать полномочия. Те же выборы, должны быть честными, но на деле это не так, тоже хочется помочь власти исправить это, но и здесь они сами. Государство оставляет за собой право нарушать установленные им же законы. Не справляются и не хотят. Поэтому когда всем НКО вешают знак иностранных агентов, чтобы они объединились и сказали: «Мы рассматриваем этот знак, как самую большую награду за все, что мы делали». Потому что это награда за борьбу с нарушениями, которые сознательно делает государство. Главный нарушитель прав человека у нас — государство. Тема гражданского участия всегда имеет политическую коннотацию. При том что у нас в стране политическая активность тщательно прессингуется. Гражданская активность – не подвиг, не бросание на амбразуру. Это работа на благо. Где-то в 2000 годах (я тогда работал с главой города Киричуком) с руководителем регионального ВЦИОМа мы подготовили программу привлечения населения к решению общегородских проблем. Разослали 5 тыс. писем, в которых просили жителей помочь нам в разработке программы малого благоустройства двора, квартала, спрашивали, что можно улучшить, оптимизировать. Нам прислали 3,5 тыс. ответов, в которых были и чертежи, и сметы — чего там только не было. У меня и раньше был подобный опыт. Управдом, в котором я жил, за неделю решил проблему грязи во дворе. Всего-то надо было заасфальтировать 5 кв. метров и поставить забор у газона! Тут же никакой чиновник не додумается, если сами жильцы не проявят инициативу. Очень многие понимают, что нужно сделать с минимальными затратами, чтобы решить большую задачу. Такие люди есть, их надо искать. С тех пор их стало меньше: часть поумирала, часть ушла в решение своих индивидуальных проблем, остальных расколол «нашкрым» и объединить теперь невозможно. Но они есть. Их надо искать, воспитывать.