Наслаждение Сибирью

20 ноября исполнилось 90 лет Валерию Исааковичу Грайферу ‒ председателю совета директоров ПАО «ЛУКОЙЛ». В 80-е годы прошлого столетия ‒ Главтюменнефтегаз.

Ленин или Чкалов

Валерий Грайфер родился в Баку. Его отец ‒ выходец с Украины. Одиннадцатый ребенок в патриархальной еврейской семье стал красным командиром-политработником. По словам сына, «был ортодоксальным коммунистом. Верил в то, что страна действительно строит светлое будущее. Сражался за него с бандами, прокладывал автомобильные дороги на Дальнем Востоке, защищал Родину от фашистов. Награжден боевыми орденами…»

‒ Однажды он лежал в госпитале. Меня к нему не пускают ‒ карантин. Но передали записку: «Сынок, принеси мне, пожалуйста, пачку «Казбека» и «Анти-Дюринг» Энгельса». Сам при смерти, а ему классиков марксизма подавай. Ту записку я до сих пор храню у себя.

Его мама ‒ Александра Яковлевна Сорокина ‒ родилась в… Тюмени. Ее отец за участие в антиправительственных беспорядках 1905 года был сослан в наш город. Потом семья переехала в Саратов, а оттуда в Азербайджан.

О своем появлении на свет Валерий Исаакович рассказывает со смехом:

‒ Отец, как всегда, на войне (боестолкновения с китайскими милитаристами на КВЖД осенью 1929 года. ‒ А.П.) А мама на последнем сроке беременности. К ней в гости приехала родная сестра. Повела маму… Не в роддом, а в Русский драматический театр. Смотреть постановку «Город ветров» о двадцати шести бакинских комиссарах. В театральном зале у мамы начались схватки… А сестра шепчет: «Шура, да ты что! Сейчас же героев революции казнить будут. Разве можно уходить в такой момент? Потерпи!» Пришлось и мне потерпеть, пока на сцене английские интервенты не расстреляли всех бакинских комиссаров…

Понятно, почему в семье с революционными традициями назвали новорожденного Виль ‒ от первых букв «Владимир Ильич Ленин».

Но в 30-е годы, когда родители строили шоссейку протяженностью 800 километров, соединившую Владивосток с Хабаровском, кумиром подростков был полярный летчик Чкалов. Юный Грайфер настоял, чтобы его называли Валерием.

Нефтяная корона Тюмени

После окончания Московского нефтяного института имени Губкина он работал на нефтяных промыслах в Татарии, где за десять лет прошел путь от помощника мастера по добыче нефти до главного инженера производственного объединения «Татнефть». В 1972 году его пригласили на работу в Москву, в Министерство нефтяной промышленности СССР. Назначили начальником планово-экономического управления. Тринадцать лет в столице, в кабинете с видом на Кремль…

Но в середине 80-х годов добыча тюменской нефти, от продажи которой за границу жила уже вся страна, стала снижаться. Для 55-летнего Грайфера настал час икс.

‒ Разговор шел у секретаря ЦК КПСС Долгих. Он возглавлял отдел тяжелой промышленности ЦК и как никто другой знал о проблемах, с которыми нефтяники столкнулись в Западной Сибири. «Надо ехать в Тюмень. И на месте во всем разобраться», — сказал Владимир Иванович.

Так весной 1985 года Валерий Исаакович в ранге заместителя министра нефтяной промышленности СССР возглавил Главтюменьнефтегаз. Однако в «нефтяной короне» Тюмени не хватало двух «бриллиантов»: в декабре 1984 года нефтяные промыслы Лангепаса и Когалыма передали «Татнефти» и «Башнефти».

При Грайфере в 1987 году единое управленческое и технологическое региональное пространство было восстановлено. Образованы новые объединения: «Лангепаснефтегаз» и «Когалымнефтегаз», вошедшие в состав Главтюменнефтегаза. Их возглавили Юрий Шафраник и Вагит Алекперов, будущие министр российского Минтопэнерго и президент нефтяной компании «ЛУКОЙЛ».

‒ Не скрою, ‒ вспоминал Валерий Исаакович, ‒ я старался вернуть наших «беженцев» и помогал им. В конечном счете мы выправили положение и забрали эти объединения (в Лангепасе и Когалыме) в главк.

В 1988 году в Западной Сибири было добыто максимальное количество нефти и газового конденсата — 415 миллионов тонн нефти, или 73 процента общей добычи в стране. Такого уровня наш нефтяной край уже никогда не достигнет.

Министерская ревность

Руководство Главтюменнефтегаза хорошо понимало: не может быть большой нефти, если не закрепить людей на местах достойной зарплатой, жильем и другими условиями жизни.

«Нас, нефтяников, ‒ сформулировал эту политику начальник главка в статье «Мы здесь не временно», опубликованной 12 ноября 1988 года в «Комсомольской правде», ‒ вот уже много лет обвиняют в психологии временщиков. У временщиков свой взгляд на производство, социальную сферу, экологию, образ жизни. Но задумаемся: почему нефтяник стал таким? Потому что временный характер был заложен в принципах построения и развития нефтяной промышленности в Западной Сибири… Нам надо понять уже не на словах, а на деле, что мы здесь надолго. Прийти, победить природу и уйти не удастся, не получится.

Север надо изучать не с позиции стороннего наблюдателя, а изнутри, зная, что нам, а не кому-то другому здесь жить и работать, добывать нефть и газ, пасти оленей, ловить рыбу.

А иначе жизнь сурово и больно накажет за умозрительные модели».

Главтюменнефтегаз был уникальным предприятием: в нем работало около 500 тысяч человек, здесь были и геология, и бурение, и добыча, и строительство, и транспорт…

Грайфер говорит:

‒ Нужно было обеспечивать страну нефтью, и если бы не было главка с его сотнями миллионов тонн, страна осталась бы на мировом рынке нищей побирушкой. История Главтюменнефтегаза ‒ это и триумф, и драма. Главк был эффективен, но пришло время, и отраслевое министерство стало воспринимать его как соперника. Стали заявлять, что Грайфер хочет создать отдельное Западно-Сибирское министерство нефти и газа. Именно ревнивое отношение к нам и нашей работе проявилось при подготовке решения о ликвидации главка. Вероятно, в Москве думали, что тем самым удастся поднять авторитет самого государства.

В январе 1990 года после упразднения Главтюменнефтегаза началось обвальное падение и нефтедобычи, и мировых цен на сырье, что способствовало экономическому кризису и последующему развалу СССР.

А Грайфер на новой экономической основе посредством новых инновационных решений стал постепенно возвращать в эксплуатацию простаивающие нефтяные скважины, признанные ранее бесперспективными.

В марте 1992 года появилось новое предприятие ‒ Российская инновационная топливно-энергетическая компания, сокращенно: «РИТЭК». А такое понятие, как инновации, прочно вошло в лексикон экономистов и предпринимателей. «РИТЭК» начинался в Западной Сибири.

‒ Как бы ни было тяжело, трудно в Сибири, ‒ говорит Грайфер, ‒ нельзя забыть то великое наслаждение, когда наконец видишь результат своей работы, успех всего предприятия… Годы работы в Сибири я вспоминаю как очень счастливые.

Несмотря на свой почтенный возраст, он продолжает выдавать идеи, которые внедряют в производство новые поколения российских нефтяников.