Локомотив движения в будущее
Юрий Шафраник, председатель Комитета Торгово-промышленной палаты РФ по энергетической стратегии и развитию ТЭК
Аббревиатура ГОЭЛРО у людей моего поколения была на слуху со школьной поры. Правда, суть Государственного плана электрификации России для многих сводилась к лозунгу «Коммунизм есть Советская власть плюс электрификация всей страны». Не могу сказать, что даже в студенческие годы я имел полное представление о плане ГОЭЛРО, как о стратегии экономического развития страны.
Но со временем стало понятно и то, что эта стратегия не появилась внезапно на VIII съезде Советов в декабре 1920 года. Уже с конца XIX века экономика царской России стремительно развивалась на многих направлениях, и электрификация рассматривалась как локомотив движения в индустриальное будущее. План ГОЭЛРО адаптировал и развил эту идею в условиях советской власти и сделал возможной индустриализацию в СССР. Например, выработка электроэнергии в 1932 году по сравнению с 1913 годом увеличилась почти в 7 раз.
Безусловно, индустриализация досталась нашему народу дорогой ценой. Развитию металлургии, машиностроения, заводского строительства сопутствовала трагедия уничтожения крестьянского уклада жизни. И хотя было необходимо догонять промышленно продвинутые страны, но форсированное наращивание производственного потенциала убийственно сказалось на судьбах миллионов людей. Конечно, беда заключалась и в том (возможно, главном), что была уничтожена «как класс» частная собственность. Важно помнить, что плоды индустриализации – это плоды каторжного, рабского труда, тогда как, например, грандиозное и чрезвычайно быстрое строительство КВЖД (всего за 1897‒1903 гг.) никак не было связано с использованием «контингента концлагерей». Это был во всех отношениях нормальный ‒ успешный ‒ коммерческий проект.
Однако все катастрофические (экономические, политические и социальные) издержки нельзя относить только на счет индустриализации. Потому что отношение к собственности и человеческому капиталу было изуродовано ещё в 1917‒1922 гг. революцией, Гражданской войной и «военным коммунизмом».
Жестокое противостояние политических группировок продолжалось и в 30-е годы, когда от репрессий пострадали не только сцепившиеся политики, но и весь народ, особенно крестьяне – 80% населения страны – в период коллективизации сельского хозяйства, длившейся до 1937 года.
И всё же в ходе индустриализации СССР (любой ценой!) к 1941 году были достигнуты как колоссальные успехи, так и главная цель – сокращение отставания советской экономики от экономик развитых капиталистических государств. В этом и есть суть индустриализации, а ГОЭЛРО – стержень столь выдающегося экономического проекта нашей страны.
Понятно, что в страшные 1941–1945 годы судьба Советского Союза зависела только от его боеспособности и молниеносного развития военно-промышленного комплекса. Но уже с начала 50-х годов пошел созидательный процесс, давший нам в итоге мощнейшую гидроэнергетику (как и тепловую, и атомную), передовое судостроение, ледокольный флот, авангардную военную и гражданскую авиацию, ракетостроение и освоение космоса… Пальцев не хватит счесть, на каких направлениях в 50–70-е годы был достигнут невероятный прорыв.
(Причем у нас до начала 60-х не хватало нефти не только на экспорт, но и для внутреннего потребления. Это надо твердо помнить: наши достижения мирового масштаба не требовали сидения на углеводородной игле).
В чем заключалась основа достигнутых тогда успехов? Прежде всего, в четком, конкретном целеполагании. Например, ставилась задача создать самолет (боевой, транспортный или пассажирский) с определенными характеристиками. Далее определялось, кто возглавит данный проект (безусловно, профессионал высочайшего класса). Затем формировалось конструкторское бюро (ядро команды исполнителей), к которому «пристегивались» НИИ и заводы. Руководитель проекта персонально отвечал за организацию изыскательского и производственного процесса, а главное – за своевременное получение необходимого результата.
Мы же нация мобилизационная – нам нужно ставить серьезную задачу, либо мы начинаем «растворяться». Эта задача должна соответствовать проблеме, которую мы собираемся решить, и аналогу, который в мире уже есть. И вот только после этого можно рассуждать, на что именно нужно делать упор в решении той или иной проблемы.
Тогда, к примеру, были чрезвычайно надежными отечественные турбины на гидростанциях. Как председатель правительственной комиссии я участвовал в праздновании 25-летия со дня пуска Асуанской плотины. Членов комиссии поразил не столько очень теплый прием, сколько слова египетских специалистов: «Ваши турбины завершают срок эксплуатации, и мы на них молимся. Но вы уже не поставляете своих турбин, приходится брать французские». Жаль, конечно, что мы не повторили успех января 1971 года, когда состоялись торжественное открытие и ввод в эксплуатацию Асуанского гидроэнергетического комплекса. Но и не покидало чувство гордости за сделанное нашими учеными, инженерами и рабочими 25 лет назад. Сделанное, как и многое другое, согласно планам, несомненным предшественником которых был проект ГОЭЛРО.
***
Если говорить о стратегии экономического развития страны во второй половине XX века, то тут вне всяких сравнений предстает Западно-Сибирский нефтегазовый комплекс. Он был и остается самым колоссальным экономическим проектом в мире, ни с чем не сравнимым по срокам строительства, по вложениям людских и материальных ресурсов, по темпам достижения намеченной цели и по выдающемуся конечному результату. И сегодня экономическое благополучие России во многом зиждется на этой производственной базе.
В 60‒70-е годы мои учителя, облетая Тюменскую область на вертолете, показывали руками: «Здесь будет это», «А здесь будет то», хотя там тогда были лишь таежные дебри и болото. Потом мы садились за столы на совещаниях, и я, слушая старших, про себя думал: «Что они городят?» Но проходили два-три года, и все задуманные планы осуществлялись. Потому что это были люди, прошедшие крупные стройки индустриализации и войну, и для них границ и препятствий в мирном строительстве просто не было.
На этом проекте прошли высшую школу профессионального обучения и гражданского воспитания несколько поколений замечательных специалистов. И свой труд они постоянно оценивали по мировой шкале отраслевого мастерства. (Не случайно в 90-е годы именно в топливно-энергетическом комплексе России реформирование осуществлялось наиболее продуманно, решительно и эффективно.)
На территории Большой Тюмени, включающей Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа, созданы мощный производственный потенциал мирового уровня и прочная база экономического процветания. Здесь развитая социальная инфраструктура, замечательная сеть дорог. Построены самые лучшие молодые города России ‒ Сургут, Нижневартовск, Лангепас, Ноябрьск, Когалым, Надым, Новый Уренгой, Ханты-Мансийск, Салехард, Муравленко…
Уже в 1974 г. Западная Сибирь давала примерно 30% всей нефти СССР. К 1980 г. ежегодный объем добычи нефти в Западной Сибири возрос до 312,6млн тонн, что составляло около 50% всей нефтедобычи Советского Союза. Наконец, в 1988-м нефтяники Западной Сибири добыли 408,6 миллиона тонн. (Объем добычи нефти и газового конденсата всей России в 2019 году составил 560,2 млн тонн).
Остается только добавить, что Западно-Сибирская нефтегазоносная провинция, созданная в результате революционного экономического рывка, является и в перспективе будет оставаться одним из главных регионов добычи нефти и газа в России и мире.
***
Очередная промышленная революция в стране произошла, условно говоря, в 1987‒1993 гг., когда в корне изменилась экономическая и социально-политическая ситуация. В 1993‒1994 годах большой комиссией Министерства топлива и энергетики была разработана первая Энергетическая стратегия России на период до 2010 года, одобренная правительством в 1995 году. Мы не пошли по позднегосплановскому пути, не замыкались на цифрах и балансах, интегрально оценивали собственный и зарубежный опыт. В этом была огромная заслуга привлеченных к работе ученых и институтов, которые имели непосредственное отношение к значимым проектам предыдущих лет. В итоге первая Энергетическая стратегия России оказалась реализованной на 90 процентов, что явилось очень большим достижением.
Главной задачей было радикальное реформирование Топливно-энергетического комплекса. Тут огромная заслуга принадлежит, прежде всего, объединенному отраслевому штабу, поскольку им были четко сформулированы цели преобразований и обеспечено уверенное развитие отраслей в соответствии с мировым опытом. При этом сопрягались производственные комплексы, иногда находящиеся в ведомстве 5-ти союзных министерств. Так, в нефтяной промышленности мы поставили целью обеспечить производственный процесс «От скважины до бензоколонки», т.е. весь цикл, который позволял (что было особенно важно тогда) «взять продукт» еще на стадии разведки и «донести» его до конечного потребителя, разумеется, за его деньги. Тем самым достигалась финансовая стабильность компаний.
Причем Министерство топлива и энергетики в то время всячески старалось уйти от процедур приватизации и, в первую очередь, реализовать структурные реформы. Мы шли по особому пути, российскому, и в результате сумели создать все наши нефтяные и газовые компании. Так или иначе, проведенная комплексная реформа дала нужный эффект.
К 2000-му году компании отмобилизовались, им стало тесно здесь, они устремились на зарубежные рынки. Это общепринятая практика. Не потому, что нефть – это долларовый товар, а потому, что нам удалось создать компании мирового уровня, соответствующие глобальной структуре рынка и международным экономическим отношениям.
Если бы наш опыт был востребован в других отраслях промышленности, отечественная экономика достигла бы совершенно иного уровня, поскольку жизнь показала, какой успех мы предопределили: в российской нефтянке давно перекрыты все параметры, достигнутые во времена огромного СССР.
Говоря про ТЭК в целом, нельзя не отметить, что наилучший вариант развития связан с добычей угля. Отрасль до реструктуризации была безнадежно дотационной. Молодежь едва ли помнит, как в конце 80-х целый год бастовали Кузбасс, Донбасс, Воркута. Когда мы завершили реформы, то к 2000-му году отрасль стала рентабельной. Реформа была жесткой, даже в чем-то жестокой. Но, как говорят, «когда ты лечишь человека, то лишь бы он был потом здоров». Нам пришлось закрыть 146 шахт и ликвидировать убыточные производства. Но зато сегодня есть и супер-шахты, и супер-разрезы мирового уровня. Они работают даже при текущих низких ценах, остаются рентабельными. В целом угольная отрасль вызывает гордость за проведенную реформу и за сегодняшний результат.
А Газпром был «первой ласточкой», которую создавал Виктор Степанович Черномырдин. Он на политическом уровне рискнул сделать этот шаг, и в том его большая заслуга. Руководитель такого уровня точно понял, почувствовал, что необходимо предпринять и при этом учесть мировой опыт. Похожим образом уже в 2000-х было реформировано РАО «ЕЭС России», хотя пошли несколько по-иному пути… Поэтому и сегодня в электроэнергетике практически нет конкурентной среды, зато есть огромное количество ненужных посредников, тарифы завышены, цены постоянно растут. В итоге страна практически не может воспользоваться своими грандиозными конкурентными преимуществами – огромными энергоресурсами.
***
Сейчас наступает время энергетики будущего, но у нас пока недостает внимания к развитию самого важного, что происходит в мире. Человечество не успевает осознать, в какие сферы (политические, экономические, социальные, энергетические) оно входит. И не успевает вырабатывать стратегию и механизмы, которые оградят нас от возможных катастроф в любой из этих сфер.
Какая, например, у нас политика в Большой Тюмени, в Западно-Сибирском НГК ‒ углеводородная или антиуглеводородная? Она как в Техасе или как в Калифорнии? Нет осмысления. А ведь речь идет о энергетическом сердце России, и экономическом в том числе, потому что там нефть и газ дают нам по нынешний год до 50 процентов финансовых ресурсов.
Уверен, что будущее за гибридными энергосистемами. С одной стороны, рассредоточенными географически, с другой ‒ объединенными структурно. И не ради развития энергетического рынка как такового, а для понимания, где (от Чукотки до Калининграда) необходимы экологические или иные ограничения, а где стимулирование ‒ гибкое, многонаправленное и многофакторное. Любое противопоставление одной энергетики другой, а не объединение их в комплекс ‒ это либо отсталое (на 100 лет) мышление, либо злой умысел увести от наших естественных природно-географических преимуществ в сферу, где мы будем безуспешно надрываться в конкурентной борьбе. Поэтому гибридные энергосистемы и есть необходимый локомотив движения в будущее.
Но какие бы предсказания мы ни делали ‒ все зависит от людей, от правильно намеченной ими цели и грамотной организации её достижения. Честь и хвала тем, кто осуществлял план ГОЭЛРО, и тем, кто за последние десятилетия претворял в жизнь многие выдающиеся энергетические проекты.