Однажды деревенский парень из тюменской глубинки поставил перед собой цель – стать лучшим в профессии. Мог ли он тогда представить, что трудовой путь приведет его от рядового слесаря до «нефтяного генерала», главы региона и даже министра!
Сегодня он – общественный и политический деятель, который продолжает принимать активное участие в развитии отечественного ТЭК. Иначе просто не может – не привык оставаться в стороне от происходящего. А еще уверен: его личный опыт, закаленный Севером и перестройкой, пригодится современным компаниям. Об этом и многом другом в интервью «Ямалу 1» рассказал председатель Совета Союза нефтегазопромышленников России Юрий Шафраник. Почетный гражданин Тюменской области и ХМАО, доктор экономических наук, председатель Комитета ТПП по энергетической стратегии и развитию ТЭК, заслуженный работник нефтяной и газовой промышленности, глава Тюменской области с 1990 по 1993 год, министр топлива и энергетики с 1993 по 1996 год… И это далеко не весь список его должностей, званий и заслуг. Сейчас основная деятельность Юрия Константиновича связана с Союзом нефтегазопромышленников, созданным им и единомышленниками в переломные 90-е годы для защиты интересов предприятий ТЭК.
– Насколько сегодня организация эффективна и востребована в условиях санкций?
– Оценка работы Союза нефтегазопромышленников – это прерогатива политиков, руководства регионов и предприятий. Самих себя оценивать нет смысла, и такую цель мы никогда не ставили. А вот выполнить роль подобно людям, посвятившим этой сфере целую трудовую жизнь, как, например, Генадий Иосифович Шмаль – это для нас дело профессиональной и гражданской чести. Союз нефтегазопромышленников создавался в тяжелые для страны годы, когда старая система управления рухнула, а новая – не поймешь какая.
В 91-м году появилась идея, а в 92-м Союз уже официально учредили и собрали съезд. В 93-м я уже был министром, и Союз нефтегазопромышленников оказывал огромную роль в работе ведомства. В парламенте была создана группа «Регионы России», объединяющая Союз и министерство. Если бы мы тогда так не сработали, нам бы не удалась реформа нефтегаза в той форме, в которой мы ее воплотили – пусть не идеально, но все-таки смогли создать конкурентные компании мирового уровня, которые сейчас являются основой нефтегазовой экономики и страны в целом.
Работа была проведена колоссальная: ни одно направление в правительстве России не определило столько законов, указов, реформ. И эффект мы получили: к началу нулевых все отрасли были уже подготовлены к жизни в новых условиях. Показательный пример тому – угольная промышленность. В 90-м году эта сфера была в состоянии – хуже некуда. Люди выражали свое недовольство, три года бастовали, поэтому и производительность труда была ниже уровня, хотя фактически в отрасли насчитывалось 920 тысяч работников.
После реформы, к 2005-му году, это число составило 142 тысячи – при этом производительность добычи угля только росла. Как можно этим не гордиться!
– Какие инициативы от нефтегазопромышленников Союз получает сегодня?
– К нам обращаются по разным вопросам: от внедрения чего-то нового до вопросов экономической сути. Инициативы исходят от тех, кто хорошо разбирается в теме и «болеет» за нефтегаз, топливный комплекс и экономику страны. Нужно понимать, что есть правительственные органы, есть министерства – они проводят консультации, и многие проблемы решаются уже там. Мы же не дублируем их работу, а принимаем участие в этих встречах и дебатах.
Мы – это актив Союза: Шафраник, Шмаль, пятерка-десятка экспертов, чье мнение учитывают при принятии решений в Совете Федерации и Госдуме, в чьих заседаниях мы также активно участвуем. И обычно наше экспертное мнение учитывается при принятии решения. Но, увы, к нам не прислушались в процессе создания Энергетической стратегии, хотя мы говорили, что предложенный вариант не годится. Приняли, видимо, для галочки…
– Пандемия и те испытания, которые мы сейчас получили в виде перегибов с санкциями, показали, что 75% новой стратегии – не о том. Нужен новый подход, ведь мы попали в переломное время. И переосмысление должно быть грамотное. Именно сейчас, впервые за последние лет 20, органы государственной власти не имеют права на ошибку. Иначе ошибка эта будет стоить очень дорого. Не зря я говорю о том, что однажды именно политическая воля министерства, Союз нефтегазопромышленников и парламентская группа позволили нам создать компании, которые стали опорой страны.
Тогда драматизм был не меньший, я бы даже сказал – больший. В нынешней ситуации есть и плюсы, и минусы. Из положительных моментов – то, что по всем направлениям топливного комплекса мы сегодня имеем отличную базу мирового уровня! Нефть, газ, нефтепереработка подняли отрасль за последние 15 лет. Есть продвижения в СПГ и нефтегазохимии. Плохо, что не продвинулись в этом направлении раньше. Но это уже, знаете, говорить легко, а делать тяжелее.
– Удастся ли нашей стране вернуть технологическое лидерство, как это было в 60-70-х?
– Темпы развития Советского Союза, если сравнивать с нынешними китайскими, были выше. Это и атомная промышленность, и ракетостроение, и самолетостроение, и гидростанции, и нефть, и газ, и космос. Но нельзя говорить, что отдельная страна во всех направлениях может быть лидером. Она что-то должна делать на пятерку, что-то на четверку, а что-то можно и закупать.
– В условиях санкций есть перспективы на развитие у отечественного ТЭК?
– Сейчас такой излом с огромным плюсом. Мы имеем хорошую базу, мы имеем резервы. Единственное – каждый день неиспользованных резервов и неверное целеполагание, каждое неверное решение, я бы сказал, преступно по отношению к нам ко всем – к территориям, компаниям и государству. Поэтому – ответственность! Я впервые говорю достаточно жестко, но время такое, что нет права на ошибки. И вот здесь и экспертное сообщество, и власть, и компании – они все переплетены, но одновременно у каждого свой интерес. Союз нефтегазопромышленников не имеет никакого собственнического интереса, только авторитет личностей. У нас много дебатов, и не всегда предложение одного поддерживают другие в нашем активе. Сейчас нужна безошибочность приоритетов.
Вот в 2010 году мы производили СПГ примерно 10 миллионов тонн в год, а американцы – полтора миллиона. Но сейчас они превысили эти показатели и перевалили уже за 100 миллионов, а мы – лишь за 30. Это значит, что десять лет назад мы неверно оценили и сконцентрировали свои усилия. И, учитывая санкции, я думаю, что нам будет очень тяжело изменить ситуацию в ближайшее время. Поэтому поверхностность, непрофессионализм неприемлемы. Настало время безошибочных решений и правильного использования нашего потенциала, время точного целеполагания.
Вспомните, как в свое время создавался Западно-Сибирский нефтегазовый комплекс – была четкая цель для каждого из нас. А много целей быть и не должно. Даже импортозамещение – это механизм, а не цель. И второе: независимо от формы собственности компании, нужно точнее формулировать задачи. А затем помогать с реализацией, создавая правильные условия.
– Что можно сказать о нефтегазовом комплексе Западной Сибири в этот переломный период?
– Западно-Сибирский нефтегазовый комплекс имеет прекрасную базу – социальную, производственную, отличные компании. Это достояние территории, людей и государства. Тюменская область большая. Ямал, Югра и Тюмень развивались, хорошели даже в 90-е, а сейчас – тем более. И, невзирая на форму собственности, надо делать так, чтобы все компании работали на территорию, на людей, на государство. А это уже задачи Министерства финансов, Министерства экономики, чтобы правильно маневрировать налогами и тарифами. Потому что это – не задачи компаний, но задачи страны и нефтегазового комплекса в целом.
В чем мы явно по-прежнему не преуспели – это переработка. Мы отстали лет на 15, хотя и делаем сегодня многое, как, например, Тобольск, но это лишь 10-15% от того, что можно было бы реализовать. Вот где главный вызов. Есть пример компании «Татнефть». Она десятилетиями делала то, что считалось невыгодным. Выгодным считалось добыть и продать нефть-сырец. А «Татнефть» целенаправленно вкладывала деньги в химию – производство шин и другой продукции. И сейчас у нее небольшой экспорт, так что от западных санкций компания практически не зависит. А зарабатывает она на переделе, получая хорошую прибыль.
– В советское время говорили о том, что ямальских ресурсов хватит на несколько поколений. По вашему мнению, какие перспективы у ЯНАО?
– Самый главный вызов для Ямала – это то, что более 100 миллиардов кубов газа не нужны сейчас европейскому рынку. И ни за день, ни за год, при всех усилиях, нам такое количество не разместить. Значит, если говорить о региональной политике, сократятся налоги и некоторые программы остановятся. А люди – что им делать? Не бурить, не обустраивать? Раз 100 миллиардов-то добытых уже есть. Вы представляете, какой это вызов?! Драматичный? – Нет. Тяжелый? – Еще бы! Но с ним можно справиться!
Правда, для этого еще 1 июля того года нужно было расписать весь объем: 20 миллиардов – на газификацию, 10 – на что-то еще и так далее. Я вижу по выступлениям правительственных чиновников, что – да, в этом деле появляется ясность. Но ведь уже 23-й год пошел! Поэтому, безусловно, вызов тяжелый. Но не драматичный и тем более не трагичный. Все можно реализовать. Не за один день, конечно, но можно. Тем более ресурсы есть.
По нефтяным делам – чуть хуже, там на 75% мы уходим на трудноизвлекаемые запасы. Для этого нужны технологии и более серьезные затраты. По газу все легче в этом плане. Одно дело – добывать газ из сеноманских залежей, другое – бурить нижние горизонты. Но все-таки ресурсная база отличная, ею просто нужно правильно воспользоваться.
– Какое ваше настоящее призвание? Могли ли вы в юности представить себя министром?
– Если откровенно, до губернаторских времен я о должностях даже не думал. В профессиональном плане для меня нет ничего выше, чем «погоны» директора. Это когда ты чувствуешь себя профессионалом. А до этого многие назначения я получал «на вырост». Некоторых руководителей буквально умолял – не назначать, ведь я не был готов. Особенно при том уровне спроса – тогда никто с нами не церемонился, спрашивали очень строго. И, дай бог, за год дорасти до должности. Хоть на четверку с минусом. Однако, проработав в «Татнефти», я посчитал, что уже достаточно готов профессионально. Так что должность генерального директора пришла на подготовленную почву.
При выборе профессии главное – спросить себя: рыба ты или мясо, инженер или гуманитарий? И затем, куда бы ты ни пришел, всегда оставайся профессионалом: буровик – значит, буровик; хирург – так хирург. Поэтому главный совет молодым, который я бы дал, – стараться в том деле, которое ты для себя выбрал: в учебе, в спорте, в работе. Не нужно быть отличником во всем: выбирай, в чем ты сильнее, и развивайся в этом направлении.