Займ без возврата

1 сентября будет очередная, 29-я годовщина с того момента, когда пул владельцев частных банков получил самые лакомые куски государственной собственности в результате т. н. "залоговых аукционов». Почти 30 лет российское общество спорит, надо ли было дарить лучшие предприятия страны кучке олигархов?

ПОСЧИТАЕМ — ПРОСЛЕЗИМСЯ…

В теме залоговых аукционов самое убедительное — цифры. За сколько рублей и долларов достались будущим владельцам заложенные под частные кредиты предприятия? Вот таблица аукциона, проведенного в сентябре 1995 года:

Можно возразить, что тогда доллар стоил в разы дороже, а отчаянное положение государственной казны не оставляло шансов власти, чтобы получить средства на выплату пенсий и прочие бюджетные обязательства.

Однако ничтожный для масштабов России финальный результат аукциона — около 700 млн долларов — показывает, что организаторы этого мероприятия и не думали всерьез закрыть долги государства перед населением (они были на порядки больше!). Сумма средств, которые должно было получить правительство, составляла около 1,85% доходной части федерального бюджета

А вопрос, много или мало заплатили олигархи за свои предприятия, уходит само собой, если показать их сегодняшнюю стоимость.

Особо оговоримся, что уплаченные за компании суммы в 1995 году — не окончательные затраты будущих владельцев. Потому что они кредитовали под пакеты акций, которые у разных компаний были разными. Но как бы там ни было, а в итоге сами активы достались тем, кому замышлялось заранее.

400 млрд руб, или 88 млн долларов за «Сургутнефтегаз». В первом квартале 2020 года НК заработала 294 млрд руб, или 4,8 млрд долларов. Стоимость акций компании из Сургута на конец августа 2024 г. составляет 847,42 млрд руб, или 9,3 млрд долларов. И это в 105 раз больше, чем цена залогового аукциона.

Челябинский металлургический комбинат был отдан за смехотворные 13,3 млн долларов. Но только за один 2022 год чистая прибыль группы МЕЧЕЛ из списка самых успешных компаний России составила 82,6 млрд руб, или около 14 млрд долларов. А сколько денег принес владельцам меткомбинат за почти 30 лет после приватизации?

Пакет акций РАО «Норильский никель» ушел за 170 млн долларов. Капитализация «Норникеля» по итогам 2020 года — 3,8 триллиона (!) рублей, или более 50 млрд долларов.

Мурманское морское пароходство, бывшее с 1939 года главным перевозчиком в Арктике, ушло на залоговом аукционе и вовсе по цене одного баркаса — за 4,1 млн. долларов. Даже спустя 28 лет, когда МПП признали банкротом, его имущество было оценено в 2 млрд 697 млн 163 тыс. рублей, и это около 32 млн долларов. Но к моменту банкротства у пароходства оставалось лишь 7 судов из нескольких десятков, которые были в середине 90-х годов, включая танкерный и ледокольный флот.

ПОЧЕМУ ГОСУДАРСТВО НЕ ВЫКУПИЛО СВОИ АКТИВЫ ИЗ ЗАЛОГА?

Собственно, этот вопрос и есть главный для понимания сути всего мероприятия.

Напомним, что в 1995 году группа банкиров во главе с Владимиром Потаниным предложила государству кредиты под залог акций предприятий, находящихся в его (государства) собственности. Власть согласилось, и это стало сенсацией. Сделка, которую российские коммерческие банки предложили государству, означала переход их взаимоотношений в совершенно иную плоскость. Впервые банки и государство оказались связаны столь явно и на столь высоком уровне. И это стало поводом для грандиозной публичной войны между конкурирующими банками, свидетелем которой, благодаря прессе, оказалась вся страна. Для журналистов это были золотые дни, писал в сентябре 1996 года журнал «Власть». По накалу страстей, именитости участников, количеству и масштабности взаимных обвинений — в общем, по скандальности — эти аукционы не имели себе равных.

РЕКЛАМА

Скандальной была история и с аукционом акций РАО «Норильский никель». На этот раз спорили ОНЭКСИМбанк и «Российский кредит». Заявки на аукцион принимал ОНЭКСИМ. Он же в итоге и получил в залог акции «Норильского никеля». А фирма «Конт», гарантом которой выступал «Российский кредит», не была допущена к аукциону из-за того, что собственные средства банка-гаранта оказались меньше стартовой цены лота.

Как раз это и должен был проверить банк, принимавший заявки, то есть ОНЭКСИМбанк. И в случае обнаружения несоответствия уведомить об этом «Российский кредит». ОНЭКСИМ утверждал, что так и сделал. «Российский кредит» говорил, что никакого уведомления не получал. Аукционная комиссия поверила ОНЭКСИМу. Но дальше — больше. Еще раз «Российский кредит» и ОНЭКСИМбанк схлестнулись на аукционе акций «Сиданко» — победил опять ОНЭКСИМ. К аукциону акций компании «Сибнефть» не был допущен Инкомбанк: комиссия обнаружила несоответствия в документах…

А что же акции государства? Ровно через год стало ясно, что правительство и не собирается выкупать свои акции обратно.

Как писал Ъ, на заседании правительства от имени консорциума банков впервые прозвучало сенсационное предложение и изумившийся Виктор Черномырдин предложил «проработать вопрос», обнаружилось, что вопрос уже прорабатывался.

«А мы уже все обговорили с Олегом Николаевичем (Сосковцом. — Ъ)», — спокойно ответил премьеру президент ОНЭКСИМбанка Владимир Потанин. Все поняли, что речь идет о сделке.

Таким образом, по факту получалось, что, приняв решение о проведении залоговых аукционов, правительство было близко к тому, чтобы прямо признать факт своеобразной залоговой приватизации.

РЕКЛАМА

После президентских выборов 1996 года ситуация Владимир Потанин — главный идеолог кредитования правительства под залог госпакетов акций — стал первым вице-премьером, и вот уже первый зампред ГКИ Альфред Кох нимало не смущаясь заявляет 4 сентября: срок залога истек, и залогодержатели вольны делать с акциями все что угодно.

Владимир Шматович, генеральный директор ФПГ «Интеррос», управляющей промышленными активами финансовой группы ОНЭКСИМ-МФК прямо сказал, что собирается делать с залогом:

— Вопрос о погашении кредитов, предоставленных коммерческими банками правительству России, на мой взгляд, сегодня не является первостепенным. Другой важнейшей задачей залоговых аукционов являлось создание цивилизованного рынка корпоративных ценных бумаг, повышение курсовой стоимости акций, принадлежащих государству, налаживание системы эффективного управления предприятиями. Очевидно, что подобные задачи не решаются за столь короткий срок. В то же время срок залоговых кредитов истек еще 1 января 1996 года, и эти кредиты по правилам банковского учета являются просроченными. Поэтому банки вправе реализовать залог, что и предусмотрено указом президента от 31 августа 1995 года.

«Эти ребята не ведают, что творят и в какую трясину они попадают», — говорил тогдашний министр топлива и энергетики Юрий Шафраник. Само по себе столкновение «таежного» производственного менеджмента и вестернизированного финансового ему не казалось основной проблемой. Гораздо серьезнее для экономики ему представлялись долгосрочные последствия этого столкновения и связанного с ним замедления темпов финансового оздоровления предприятий: «Они очень скоро поймут, что без государства будут не в состоянии поднять находящиеся в кризисе предприятия».

Недавно вышедшие указ президента и постановление правительства о господдержке РАО «Норильский никель» свидетельствуют о том, что он был прав. Но кто говорит, что банки предполагали управлять предприятиями без государственной поддержки? Судя по всему, таковая оговаривалась изначально.

РЕКЛАМА

Между тем, судя по масштабам необходимой поддержки, государство вроде бы действительно оказалось в ловушке. Передав в управление госпакеты акций, формально оно сняло с себя бремя поддержания на плаву ряда своих предприятий. И тем не менее по-прежнему вынуждено идти на различные программы господдержки, поскольку без этого ни о какой стабилизации финансового положения этих предприятий речи идти не может. К примеру, у РАО «Норильский никель», госпакет акций которого достался ОНЭКСИМбанку, задолженность государству достигала 13 трлн рублей и стремительно продолжает возрастать за счет штрафных санкций. Каким бы крупным ни был банк, внести такую сумму он не в состоянии. Не намного лучше были дела и в компании «Сибнефть», в состав которой входит знаменитый «Варьеганнефтегаз»: для спасения его от банкротства требовалось не менее $2 млрд.

Так что вопрос, почему государство не выкупило свои акции у банков, имеет однозначный ответ: власть в лице чиновников и не собиралась этого делать. С самого начала это был сговор определенных лиц, причастных к сделке. Эдакий союз бюрократии и олигархов.

На фоне залоговых аукционов проводимая чуть раньше чековая приватизация в России, а так же приватизация жилья выглядели образцово честными схемами. Страна в итоге получила новый класс собственников, а население со временем смирилось с тем, что тот или иной гастроном из государственного владения отошел к бывшему директору. Чего не скажешь про залоговые аукционы.

Аукционы на право кредитования правительства России под залог находящихся в государственной собственности акций проводились по указу президента #889 от 31 августа 1995 года «О порядке передачи в 1995 году в залог акций, находящихся в федеральной собственности». Список предприятий, выставляемых на залоговые аукционы, был определен Госкомимуществом в конце сентября. Размеры пакетов, стартовые объемы кредитов, сроки проведения аукционов и их дополнительные условия определяла специальная аукционная комиссия, включавшая представителей Минфина, ГКИ, РФФИ и ряда отраслевых министерств. Победители аукционов в обмен на кредит правительству получили в залог с правом голосования на собраниях акционеров акции российских предприятий.