Ошибки благополучных лет, вызовы текущего момента и ориентиры будущего развития
Нефтяная промышленность России в последние годы отличалась очень высокой динамикой ̶ росли добыча и капитализация нефтегазовых компаний, увеличивались инвестиции и поступления в государственный бюджет.
События второй половины 2008 года сделали очевидным то, что было скрыто от глаз широкой общественности. Темпы роста добычи стали отрицательными. Инвестиции оказались явно недостаточными для поддержания достигнутых уровней добычи (не говоря уже о росте в ближайшем будущем). Так и не удалось переломить отрицательную тенденцию прироста реальных разведанных запасов (в отличие от переоценки запасов на разрабатываемых месторождениях). Надежды на ускоренное развитие Восточной Сибири и запуск новых проектов с новыми значительными свежими запасами в полной мере не оправдываются. Уровень цен на нефтепродукты на внутреннем рынке не коррелирует с уровнем цен на нефть на внешних рынках...
Кризис стал проверкой на прочность сформировавшейся в России за последние годы модели функционирования и развития нефтегазового сектора. Способна ли эта модель найти ответы на вызовы кризисных явлений в экономике? Стоит напомнить, что формирование модели было ответом на кризис в нефтяной промышленности конца 80-х ̶ начала 90-х годов. В тот период остро встали проблемы поддержания добычи, финансирования инвестиционных проектов, применения новых технологий. Ответ был найден на пути формирования вертикально интегрированных компаний, акционирования и приватизации ранее созданных активов, перехода на принципы платного недропользования. Иными словами, основной акцент был сделан на развитии потенциала предпринимательской инициативы и изыскании внутренних источников развития и роста.
Для нашей модели в целом характерны:
- доминирование государственных, частно-государственных и частных вертикально интегрированных компаний в разведке и добыче углеводородов (основными владельцами компаний являются частные лица ̶ высшие менеджеры, представители финансового сектора; их доля в структуре акционерного капитала превышает блокирующий порог в 25%);
- ориентация на собственные финансовые ресурсы при реализации инвестиционных проектов (амортизация и прибыль обеспечивают более 80% всех необходимых средств);
- широкое применение новых (для России, но не для мировой нефтегазовой промышленности) технологий разведки и добычи углеводородов;
- значительная роль экспорта в поставках добываемых углеводородов и получаемых в процессе переработки продуктов.
Модель продемонстрировала свои сильные стороны в период роста цен на нефть с начала 2002 года. Все отмеченные выше особенности позволили резко увеличить добычу нефти, обеспечить быстрое применение широко известных технологий и методов интенсификации добычи, начать реализацию ряда новых крупных проектов.
Мы считаем, что модель эффективна (с точки зрения обеспечения высоких уровней добычи нефти) только в условиях опережающего (по сравнению с ростом издержек) роста цен на углеводороды, а также при наличии значительного ранее созданного производственно-экономического потенциала.
Основные вопросы заключается в следующем:
Обладает ли наша модель необходимой гибкостью (адаптивностью) к новым явлениям в экономике страны и мира, которые обнажил финансовый кризис?
Достаточно ли подправить налоговую систему (дать определенные льготы по уплате налога на добычу полезных ископаемых), а также увеличить государственное финансирование работ по изучению, поиску и разведке нефти, чтобы должным образом отрегулировать ранее созданную модель?
Обеспечит ли ослабление рубля выигрыш, который получили нефтегазовые компании в 1998 году? (В настоящее время идет повсеместное сокращение стоимости услуг сервисных и подрядных организаций, снизилась цена металла, цемента, заморожен рост заработной платы и проч.)
Позволит ли все отмеченное выше без особых осложнений перейти к новой модели функционирования и развития?
Поможет ли диалог нефтегазовых компаний и государства найти ту золотую середину, которая обеспечит наилучший баланс интересов обеих сторон?
Мы убеждены, что, к сожалению, системой простых мероприятий скорректировать особенности функционирования ранее созданной модели вряд ли возможно. Необходимые изменения имеют сложный и принципиальный характер. К таким мероприятиям следует отнести:
- повышение конкурентных начал принятия и реализации решений на всех этапах разведки, добычи и переработки углеводородов;
- расширение публичности при формировании и функционировании всех институтов нефтегазового сектора (от формы собственности до тендеров на предоставление работ и услуг производственного характера);
- научно-техническое регулирование деятельности компаний (без создания отечественных технологий, ориентированных на повышение нефтеотдачи тех сложных месторождений, которые будут вводиться в разработку в предстоящие годы, изменить ситуацию не удастся);
- последовательную реализацию проектного принципа регулирования и функционирования деятельности нефтегазовых компаний (проект разработки месторождения ̶ основа оценки деятельности компании).
В результате функционирования созданной модели нефтегазового сектора за последние 3 ̶ 4 года при росте цен на углеводороды значительно возросли и издержки (быстрее, чем в соответствующих зарубежных отраслях). Это, в свою очередь, (при росте массы прибыли и стремительном увеличении капитализации нефтегазовых компаний) никак не способствовало формированию достаточных для реализации новых проектов собственных инвестиционных ресурсов (которые в России доминируют по сравнению и с заемными ресурсами, не говоря уже об эмиссионных).
А с ростом цен росла и налоговая нагрузка. В итоге мы получили крупные нефтегазовые компании (потенциально сопоставимые по размерам основных активов с ведущими нефтегазовыми компаниями мира), стагнирующую добычу углеводородов и острые проблемы поддержания достигнутых уровней добычи.
Годы бурного роста нефтяных цен совпали с возможностью интенсификации добычи и развития проектов, ранее либо реализованных (то есть, месторождений, находящихся в разработке), либо в значительной степени подготовленных к реализации (яркие примеры ̶ соответственно Приобское нефтяное и Заполярное газовое месторождения).
Итак, необходимо:
- определиться с пониманием роли и места нефтегазового сектора в российской экономике;
- выявить основные условия и проблемы на стадии предкризисного развития нефтегазового сектора;
- разработать шаги и меры на стадии кризисного развития ситуации;
- спроектировать вектор будущего развития;
- прочертить контуры новой модели функционирования и развития нефтегазового сектора.
Место и роль нефтегазового сектора
Очень много сказано о сырьевом проклятии, о той неэффективности национальной экономики, с которой ассоциируется ускоренное развитие сырьевого сектора вообще и нефтегазового в частности. Высокий удельный вес в экономике сырьевого сектора (на долю минерально-сырьевого сектора в России в целом приходится почти 80% всех экспортных поступлений, в то время как доля в ВВП стабильно держится на уровне 40%) делает неустойчивыми доходы государственного бюджета вследствие колебания цен на внешних рынках.
Отмеченная нестабильность сказывается и на работе многих смежных отраслей экономики (от транспорта до производства оборудования и предоставления сервисных услуг производственного характера).
Современный минерально-сырьевой сектор (и нефтегазовая отрасль здесь не исключение) давно уже не является синонимом технологической отсталости. Подводные технологии добычи, интеллектуальные скважины, современные компьютерные разработки и популярные ныне в России нанотехнологии ̶ все это востребовано при добыче и переработке углеводородов. Другое дело ̶ насколько и в какой степени нефтегазовый сектор той или иной страны использует появившиеся возможности. Здесь вопросы и стимулов, и необходимости. Стимулы ̶ это, прежде всего, цены и налоги, а вот необходимость ̶ добыча и переработка углеводородов с использованием современных научно-технических достижений.
О налогах сказано предостаточно. Отметим лишь, что система налогообложения в нефтегазовом секторе ориентирована на изъятие в пользу собственника недр ̶ государства ̶ подавляющей части доходов рентного характера. Причем в России это делалось (и по-прежнему делается) за счет унификации схем налогообложения всех объектов без учета особенностей их освоения и разработки (введение налоговых каникул по новым проектам мало что меняет).
Система налогообложения в нефтегазовом секторе (прежде всего в нефтяной промышленности) ориентирована на изъятие в пользу государства доходов (и сверхдоходов) в период растущей добычи и растущих цен на нефть на внешнем рынке. Это стало особенно очевидно в четвертом квартале 2008 года, когда при значительном снижении цен у мелких и средних нефтяных компаний стало не хватать средств на выплату налогов, например, налога на добычу полезных ископаемых (формула расчета которого привязана к ценам внешнего рынка и обменному курсу рубля к доллару).
Решение видится не в модификации существующей системы налогообложения (основанной на налогообложении валового дохода), а в формировании системы, ориентированной на учет экономических результатов (то есть, налогообложение прибыли). Однако в условиях кризисной ситуации проведение столь кардинального изменения требует взвешенности и нуждается в тщательной проработке. Тем не менее применение новой системы возможно на новых месторождениях и в новых районах.
Трудно переоценить роль ценового фактора для развития и нефтегазового сектора и российской экономики в целом. Отличительная особенность ценообразования на нефть (и с определенным запаздыванием эта же тенденция прослеживается при складывании цены на газ) состоит в значительной роли факторов, связанных не только с динамикой спроса на реальный товар, но и с динамикой ожиданий в политической, экономической и финансовой сферах. Это обстоятельство нашло отражение в безуспешных (по состоянию на конец 2008 года) попытках стран ОПЕК повлиять на уровень цены наиболее естественным путем ̶ уменьшением объемов поставок нефти на внешний рынок.
Цены на нефть можно объяснить, но почти невозможно спрогнозировать. Стандартные подходы ̶ «динамика спроса ̶ динамика предложения» ̶ в современной экономике неприменимы для определения реальных ценовых траекторий. Можно лишь каким-то образом определить и оценить минимально допустимую цену с точки зрения интересов производителя при той или иной величине спроса.
Отличительная особенность современной динамики цен на нефть на внешних рынках связана с возросшим влиянием на их уровень политики формирования инвестиционных портфелей различными институциональными инвесторами. В условиях глобализации, при возросших опасениях относительно устойчивости мирового экономического развития этот вид полезного ископаемого начинает выполнять не свойственные ему ранее функции. Нефть во все большей степени становится (наряду с драгоценными металлами) финансовым активом. В 2000-е годы в мире возникла новая модель ценообразования: дополнительные финансовые ресурсы, которые формировались в американской экономике (в рамках стимулирования деловой активности через программы поддержки ипотечного кредитования), в итоге поступали на счета финансовых институтов, которые, в свою очередь, предъявляли повышенный спрос на нефть.
В России ситуация на рынке нефти и нефтепродуктов (с очень большими оговорками и допущениями) формировалась под воздействием как динамики цен внешнего рынка, так и государственной налоговой политики (в сфере формирования таможенных пошлин и специальных природно-ресурсных налогов). Государство, таким образом, выступало в двух ипостасях ̶ генератора роста издержек и получателя значительной части прироста в виде массы налоговых поступлений (вот почему, например, не так динамично снижаются цены на нефтепродукты при снижении цен на нефть на внешнем рынке).
Особенностью динамики цен на углеводороды на внутреннем рынке явилось также и то обстоятельство, что рост цен сопровождался и ростом издержек на всех стадиях ̶ от разведки до переработки и реализации получаемых продуктов.
В чем причина? Можно отметить следующие факторы:
- общая инфляция издержек в экономике (рост цен на металл, строительные услуги, услуги сервисных организаций, рост заработной платы);
- переход значительной части нефтегазовых месторождений в режим устойчиво падающей добычи, а также необходимость освоения новых месторождений, расположенных в более сложных в климатическом отношении районах;
- усиление олигополии в нефтегазовом секторе, то есть, резкое уменьшение числа и доли малых и средних компаний и сужение конкурентного пространства; в результате ̶ резкое сужение конкурентного пространства;
- отсутствие эффективной модели регулирования нефтегазового сектора со стороны государства (это касается в целом процессов недропользования, а также форм и методов воздействия на экономическое поведение компаний ̶ при том, что российские нефтяные компании нельзя обвинить в невнимании к государственным запросам); нельзя сбрасывать со счетов и рост тарифов на прокачку как нефти, так и природного газа (при весьма непрозрачном регулировании доступа производителей нефти и газа, имеющих меньшую «переговорную силу», к системе магистральных трубопроводов).
Инструментом сдерживания роста цен на нефть и нефтепродукты на внутреннем рынке является таможенная пошлина, значение которой (наряду с поступлениями налога на добычу полезных ископаемых) в формировании доходов государственного бюджета в России является определяющим.
Не требует пояснения роль нефтегазового сектора как основы формирования топливно-энергетического баланса страны.
Роль нефтегазового сектора и в энергетике, и в финансовой системе России в 2000-е годы резко выросла. При этом не в полной мере востребованными остаются колоссальные запасы углей.
В целом можно отметить, что нефтегазовый сектор является ведущим сектором российской экономики и его влияние и на экономику и на финансовую сферу нельзя и нецелесообразно оценивать однозначно, рассматривая в качестве доминирующей только ту его особенность, что связана с добычей ископаемых сырьевых ресурсов.
В современной экономике нефтегазовый сектор выступает в качестве одного из генераторов спроса на высокотехнологичную и наукоемкую продукцию. Однако эта возможность реализуется не автоматически, а в результате целой системы шагов и мер, направленных на преодоление пагубных последствий монополии на природные ресурсы. Примерами успешной политики в этой области являются такие страны, как Норвегия, Канада, Малайзия, Австралия и др. В России, к сожалению, подобная возможность все еще остается гипотетически допустимой.
Почему так происходит? Обратимся к анализу тенденций развития нефтегазового сектора в докризисный период.
От чего зависит рост добычи при росте цен на углеводороды
Истекший 6 ̶ 7-летний период является уникальным с точки зрения темпов и продолжительности роста цен. Наиболее очевидный ответ на вопрос, поставленный в подзаголовке, состоит в том, что рост цен обеспечивает рост доходов компаний, что позволяет им увеличивать объемы инвестиций и соответственно объемы добычи углеводородов. При этом в выигрыше должны оставаться не только компании, но и общество (в лице государства), которое претендует на увеличивающуюся долю налоговых поступлений.
Однако ситуация в нефтегазовом секторе России выглядит своеобразной: добыча нефти увеличивается быстрыми темпами в самый начальный период роста цен ̶ примерно до 2005 года, затем темпы снижаются, а начиная с 2007 года колеблются около нулевой отметки и затем становятся отрицательной величиной.
Что за этим кроется?
Прежде всего отсутствие стимулов и возможностей реализации новых проектов в новых условиях ̶ в неосвоенных районах, на больших глубинах, с применением прорывных отечественных технологий (именно это обстоятельство обеспечило в 60 ̶ 70-е годы прошлого столетия освоение и ввод в разработку уникальных нефтяных и газовых месторождений Западной Сибири). В настоящее время в мировом нефтегазовом секторе активно развиваются те компании, которые имеют в портфеле своих активов уникальные технологии, знания и опыт персонала. Именно по этой причине получил бурное развитие так называемый ресурсный национализм. В последнем случае национальные нефтегазовые компании развивающихся стран в полной мере овладели искусством и опытом применения традиционных и новых широко распространенных технологий (что позволило им отказаться от услуг компаний ведущих развитых стран мира).
Ускоренный рост добычи нефти в России в 2001 ̶ 2005 годах был достигнут за счет применения современных (общераспространенных в мире) технологий добычи нефти на введенных ранее в разработку месторождениях, а также благодаря тому небольшому заделу в виде разведанных, но не в полной мере подготовленных к разработке месторождений, который был создан в 80-е годы (нефтяное Приобское месторождение и газовое месторождение в Заполярье).
Применение методов интенсификации добычи нефти на действующих месторождениях отличается относительно меньшей капиталоемкостью по сравнению с освоением и разработкой новых месторождений. Это обстоятельство и явилось определяющим при выборе такого способа добычи нефти ̶ особенно в условиях регрессивного налогообложения (достигавшего 70% и более от валовой выручки нефтяных компаний).
Другим источником роста крупных компаний послужило поглощение мелких компаний. Стоимость покупки последних была гораздо меньшей по сравнению с ценой поиска и разведки новых месторождений в расчете затрат на пополнение одной тонны запасов углеводородов, подготовленных к разработке.
Поэтому, несмотря на рост добычи углеводородов, в целом развитие нефтегазового сектора в докризисный период характеризовалось постоянно и неуклонно снижавшейся эффективностью (темпы снижения которой превышали аналогичные показатели ведущих мировых компаний). Мы же ведем речь о долгосрочной эффективности, направленной на достижение стабильно высоких уровней добычи и переработки углеводородов в течение достаточно продолжительного времени (как минимум на протяжении нескольких десятилетий, что вполне позволяет имеющаяся ресурсная база). Однако вместо периода длительного, устойчивого и высокого уровня добычи углеводородов мы оказались в начале периода снижения добычи и значительного ухудшения условий реализации подобных стратегий в будущем.
Устойчивость функционирования нефтегазового сектора связана не только с потенциальными возможностями ресурсной базы, но также и с финансовыми, экономическими и технологическими условиями реализации этих потенциальных возможностей.
Прежде всего надо ответить на вопрос: в состоянии ли российские нефтяные компании финансировать осуществление столь амбициозной задачи?
Ответ на вопрос далеко не однозначен. Если исходить из ситуации высоких цен на нефть и умеренного увеличения издержек (отстающего по темпам от роста цен), а также из возможностей оптимизации налогообложения нефтегазового сектора на основе так называемого принципа нейтральности (обеспечение при реализации любого нового проекта средней рентабельности с учетом платы за риск), то ответ будет положительным. Нефтегазовый сектор России в состоянии поддерживать высокие уровни добычи нефти и газа (на уровне соответственно 500 миллионов тонн и 700 миллиардов кубометров) в течение рассматриваемого в настоящее время периода оценки долгосрочных тенденций развития российской экономики, то есть, на период до 2025 ̶ 2030 годов.
Тогда в чем же дело? Почему имеются значительные затруднения и почему уже сейчас показатели по добыче углеводородов вызывают опасения?
Следует заметить, что аналогичные опасения возникали и ранее, особенно начиная с середины 80-х годов. Ответом на возникшие тогда опасения, собственно, и стали соображения по формированию вертикально интегрированных компаний (мощных в производственном и финансовом отношениях организационных структур), а затем и по их последующей частичной или полной приватизации.
В числе основных аргументов приватизации ранее созданных активов в нефтегазовом секторе отмечалась необходимость использования возможностей финансовых рынков в формировании инвестиционных ресурсов для реализации новых крупных проектов в новых районах, а также финансирования разработки и создания новых отечественных технологий для работы с новыми запасами.
Как известно, компании были созданы и в дальнейшем приватизированы ̶ частично или полностью. Впоследствии государство вернуло в свою собственность активы ряда компаний (Газпрома, Газпром нефти, ЮКОСа, Роснефти и др.)
Что отличает отечественные компании с точки зрения перспектив реализации возможностей, которые предоставляет акционерная форма собственности?
К сожалению, оценка ситуации показывает, что возможности акционерной формы собственности по привлечению финансовых ресурсов для реализации новых проектов и для расширения производственно-технического потенциала компаний практически не реализуются. Как свидетельствует статистика, из общего числа акций российских нефтегазовых компаний на фондовом рынке обращается: ЛУКОЙЛ ̶ около 40% акций (в том числе на отечественном ̶ менее 8%), Газпром ̶ 13 ̶ 15%, Сургутнефтегаз ̶ 30%, Газпром нефть ̶ 35%, ТНК-ВР ̶ 40% и т.д.
Ни у одной компании доля акций, обращающихся на фондовом рынке, не превышает 40%. С чем это связано? Прежде всего с отсутствием необходимости (или желания со стороны ведущих акции онеров компаний) использовать инструменты фондового рынка для пополнения финансовых ресурсов компаний. Использование инструментов фондового рынка связано, как известно, с необходимостью решения ведущими акционерами так называемой дилеммы инсайдера ̶ раскрытия информации о деятельности компании и уменьшения собственной доли в капитале компании (при условии дополнительной эмиссии, размещаемой на фондовом рынке).
Подавляющее большинство отечественных частных нефтегазовых компаний (за исключением мелких и средних, число которых хотя и близко к 150, но их доля в добыче нефти не превышает 5%) с полным основанием могут быть квалифицированы как частные либо частно-государственные (в противовес публичным компаниям, капитал которых рассредоточен между миллионами акционеров или тысячами так называемых институциональных инвесторов).
Какие тенденции в формировании финансовых ресурсов нефтегазовых компаний прослеживались в отмеченный период?
При ориентации на освоение и доразработку ранее созданных активов (при нежелании решать отмеченную выше дилемму инсайдера) естественной являлась стратегия, ориентированная на использование внутренних источников. Среди источников финансирования инвестиционной деятельности ведущих российских нефтегазовых компаний, безусловно, преобладали собственные средства ̶ от 60 до 90%. Нехватку финансовых ресурсов нефтегазовые компании в этом случае компенсировали за счет привлечения заемных средств (как правило, из-за рубежа ввиду более выгодных условий заимствования). В то же время значительная часть прибыли направлялась на выплату дивидендов. Наиболее эффективный и относительно менее рискованный путь (с точки зрения обязательности требований по отношению к заемщику-акционеру) ̶ выпуск акций и размещение их среди различных групп инвесторов (как физических лиц, так и институтов).
В России этот способ получил весьма ограниченное применение. Среди причин следует отметить:
- в целом частный (или, точнее, частно-государственный) характер собственности на активы большинства ведущих нефтегазовых компаний (в этой ситуации выпуск акций сопряжен с уменьшением доли или отдельных частных лиц, или государства);
- отсутствие емкого внутреннего фондового рынка и невозможность привлечения с него достаточных средств для инвестирования новых проектов в новых районах;
- стратегический характер нефтегазового сектора в экономике России и нецелесообразность ухода активов сектора за границу.
Наиболее активно фондовый рынок для привлечения внешних финансовых ресурсов использовало ОАО «ЛУКОЙЛ». Однако на российском фондовом рынке, как уже отмечалось выше, циркулирует около 8% всех ее акций. У других компаний (ОАО «Роснефть», ОАО «Сургутнефтегаз», ОАО «Газпром», ОАО «Газпром нефть», ОАО «ТНК-ВР») акции, которые циркулировали на рынке, являлись предметом только биржевых спекуляций и никак не обеспечивали пополнения финансовых ресурсов компаний для реализации новых проектов в новых условиях (или развития и расширения современной научно-технической базы реализации подобных проектов).
Что в этих условиях предпринимали компании для покрытия своих потребностей в финансовых ресурсах?
Они реализовывали самые разные стратегии ̶ от ориентации исключительно на собственные средства до привлечения заемных средств на внешних рынках (как правило, под залог реализации добываемых углеводородов).
Таким образом, в докризисный период развитие нефтегазового сектора характеризовалось следующими особенностями:
- интенсификацией использования ранее созданного производственно-экономического потенциала;
- ориентацией на использование собственных средств в качестве основного источника финансирования инвестиционных проектов и преимущественным применением заемного финансирования (в противовес эмиссионному) в случае нехватки средств;
- приоритетным развитием вширь за счет поглощения мелких и средних компаний в противовес развитию вглубь ̶ за счет реализации уникальных и прорывных технологий, ориентированных на кардинальное изменение ситуации с динамикой нефтеотдачи;
- ускоренным ростом издержек на добычу и транспортировку углеводородов (что было обусловлено как объективными причинами, так и институциональными факторами ̶ отсутствием конкуренции и неоднозначностью толкования и применения требований проектных документов).
Перечисленные особенности и обусловили неустойчивость функционирования нефтегазового сектора России в период роста цен на углеводороды.
Среди факторов неустойчивости ̶ горячие деньги, опосредовавшие процесс купли-продажи акций, растущие издержки, недостаточные реальные инвестиции (при резком усилении потребности в них вследствие исчерпания потенциала ранее введенных и ранее подготовленных месторождений). В итоге в нефтегазовом секторе образовался «навес» в форме нереализованных мер и в виде отложенных инвестиций (то есть неосуществленных инвестиций, которые необходимы с точки зрения функционирования сектора).
Такое состояние производственных активов резко снижает возможности обеспечения устойчивости в период кризиса (как финансового, так и общей экономической рецессии) и в ситуации выхода из него.
Реальные активы ̶ основа будущего развития
Что мы наблюдаем в период обострения кризисных явлений в мировой финансовой системе?
Снижение цен на нефть и следом ̶ на газ. Обвальное падение курсов акций всех без исключения российских нефтегазовых компаний. Красноречивая характеристика глубины такого падения ̶ суммарная оценка акций всех российских компаний не превышает капитализацию бразильской компании «Петробраз». Такое падение является отражением спекулятивного характера тех инвесторов, которые осуществляли покупку акций российских компаний.
Из-за частного и частно-государственного характера собственности на активы основных компаний другие инвесторы или не захотели, или так и не смогли прийти на рынок российских нефтегазовых компаний. Падение их акций отражает не столько худшие условия получения отдачи от инвестиций, сколько неблагоприятный характер условий инвестирования. Россия является менее привлекательной страной с позиций сравнительной доходности по критерию «доходность ̶ условия инвестирования».
Специфика фондового рынка России связана с тем, что на нем доминируют спекулятивные инвесторы. В результате критерий поведения «доходность ̶ стоимость» не работает в должной мере. В целом российский фондовый рынок неадекватен тем целям и задачам, с которыми связывалось его создание в России. Он оторван от динамики реальных активов.
Обвальное уменьшение капитализации российский нефтегазовых компаний фактически исключает возможность привлечения финансовых ресурсов с фондового рынка в условиях резко возросших потребностей в финансовых ресурсах для инвестирования новых проектов и предотвращения обвального падения мощностей на действующих месторождениях. Низкие цены на углеводороды также сужают возможности заемного финансирования в форме залогового обеспечения за счет будущей добычи.
К сожалению, финансовый кризис связан не только с падением курсовой стоимости акций. К числу его негативных проявлений следует отнести:
- снижение цен на нефть на внешнем рынке вследствие снижения деловой активности и падения спроса на энергоресурсы;
- уменьшение возможностей экспансии и развития бизнеса вширь за счет использования ранее созданных производственных возможностей;
- усиление межстрановой и межсекторной конкуренции за финансовые ресурсы;
- сворачивание деловой активности, сокращение количества рабочих мест и как следствие ̶ нарастание угрозы социальной нестабильности;
- невнимание к новым технологиям и разработкам, которые могут обеспечить развитие в будущем.
В настоящее время идет процесс формирования нефтегазовыми компаниями антикризисных программ, направленных на сокращение расходов. В первую очередь ревизии подвергаются инвестиционные программы ̶ некоторые компании объявили об их уменьшении на 20 ̶ 40%. Стремление к минимизации издержек в период кризиса ̶ явление повсеместное. Так, например, одна из ведущих в мире сервисных компаний Baker Hughes Inc. в ноябре 2008 года представила прогноз, согласно которому в 2009 году в Северной Америке ожидается высвобождение более 200 буровых станков.
Сложно объяснить решения, которые предусматривают сокращение инвестиций на 20% и более и в то же время предполагают сохранение добычи на прежнем уровне или даже ее небольшой (до 2%) рост. Это означает повышение неустойчивости компаний в будущем ̶ превышение темпов добычи на действующих месторождениях, как правило, приводит к более быстрому снижению добычи в будущем.
Сокращение инвестиций происходит в ситуации, когда нефтегазовый сектор является в значительной мере недоинвестированным. При этом урезаются не только отдельные проекты, но и финансирование работ, которые выполняют внешние подрядчики ̶ сервисные компании. Это касается поисково-разведочных, геофизических и буровых работ и контрактов на поставку оборудования. Происходит снижение единицы стоимости выполняемых работ и услуг (что в целом является положительным фактором) и уменьшение объема финансирования всего производственного комплекса (при значительном уменьшении объемов сделанного). Компании ориентируются на собственные силы (что не может не сказаться в дальнейшем на качестве, сроках, эффективности работ).
Тем самым в кризисной ситуации компании еще дальше откладывают решение злободневных проблем, связанных с обновлением производственного аппарата, совершенствованием организационной структуры сектора, изменением схем финансирования инвестиционных проектов и созданием предпосылок формирования более современной модели функционирования и развития отрасли.
Следует также иметь в виду, что последствия для российской экономики при различном уровне цен на нефть будут совершенно иными, чем для стран Западной Европы. Например, с точки зрения не только уровня бюджетных доходов, но и развития экономики. Период высоких цен привел к формированию определенной структуры нефтегазового сектора (в смысле соотношения степени участия разных по размерам и направлениям деятельности компаний) и инвестиционных проектов. Сложившаяся структура отрасли позволяет ей функционировать без резких спадов при высоких ценах на нефть ̶ 60 долларов за баррель и выше. При цене ниже 50 долларов за баррель развитие нефтегазового сектора в его нынешнем виде существенно затруднено: сформированная структура в рамках сектора и в непосредственной близости ̶ в субсекторе сервисных и наукоемких услуг ̶ не может стабильно функционировать.
Сокращение инвестиций, низкая инвестиционная привлекательность (никто не собирается приходить в Россию для осуществления новых проектов в нефтегазовом секторе ̶ условия доступа к нашим ресурсам попросту неконкурентоспособны по сравнению с другими странами и регионами мира), грядущее банкротство и закрытие многих мелких и средних компаний (в США на их долю приходится 75% добычи нефти ̶̶ примерно 300 миллионов тонн в год), износ оборудования неизбежно ведут к снижению темпов добычи сначала нефти, а затем и природного газа.
Для блокирования неблагоприятного сценария срочно необходимы непростые решения по реструктуризации нефтегазового сектора с точки зрения организации как отдельных компаний, так и всего сектора (соотношения крупных, средних и мелких компаний; соотношения частных, публичных и компаний с государственным участием; роли и места прямых иностранных инвестиций), а также по завершению мероприятий, связанных с формированием современной системы управления нефтегазовым сектором.
Общим правилом в мире является либерализация системы регулирования экономики при ухудшении экономических (или природных) условий реализации бизнес-проектов. В идеальном случае режим регулирования нефтегазового сектора должен характеризоваться наличием определенного баланса между стабильностью и эффективностью с точки зрения направленности на достижение долгосрочных национальных целей и приоритетов.
Нужна новая модель, ориентированная на развитие
Действия на российском фондовом рынке должны отличаться от тех, которые являются стандартными для развитых фондовых рынков.
В частности, государству следует действовать с учетом неадекватности российского фондового рынка решению задачи привлечения финансовых ресурсов для инвестирования новых проектов и программ развития.
Одна из возможных стратегий в современной ситуации ̶̶ скупка активов, их оздоровление (повышение привлекательности), возможная продажа в дальнейшем.
Государству необходимо ориентироваться на решение общегосударственных задач, связанных с модернизацией экономики и обеспечением в стране современного качества жизни.
У нас в нефтегазовом секторе традиционно нет публичных компаний. Отсюда другая стратегия поведения, другие меры и шаги по работе с такими активами. Вряд ли поэтому целесообразны, например, интервенции на фондовом рынке, ориентированные на повышение курсовой стоимости акций.
Какая требуется помощь со стороны государства?
Финансовая помощь в реструктуризации задолженности перед внешними кредиторами. Нехватка финансовых ресурсов ведет к тому, что в нефтегазовом секторе началось активное сокращение инвестиционных программ, снижаются цены и ухудшаются условия проведения подрядных работ. Мелкие и средние венчурные и инновационно ориентированные сервисные компании активно сокращают мощности вплоть до ликвидации бизнеса. Такая ситуация может отбросить нас далеко назад. Поэтому в поддержке нуждается научно-инновационный сегмент сервисного сектора ̶ тот, который ориентирован на создание и применение новых технологий и новых подходов к решению назревших задач.
Необходимо формирование адекватной системы налогообложения, основанной на обложении не валового дохода, а экономических результатов деятельности недропользователей. При определении налоговой нагрузки на сектор необходимо иметь в виду не только потребности бюджета, но и инвестиционные планы и программы, а также реальные задачи, которые стоят перед компаниями. Основная задача ̶ стимулирование развития экономики, включая финансирование нефтегазового сектора через расширение самостоятельности и повышение степени доверия к бизнесу.
Один из основных и наболевших вопросов облегчение доступа различных по размеру и производственному потенциалу компаний к недрам – начиная от поисков и разведки (право первооткрывателя на получение сквозной лицензии) и заканчивая доразработкой сильно выработанных залежей и промысловых объектов. Абсолютно не реализован потенциал эффекта соучастия нескольких компаний при осуществлении проектов в рамках одного лицензионного участка (или территории) ̶ это позволяет не только снижать затраты, но и шире использовать процедуры раздела рисков.
Требуется технологическое обновление и запуск инновационной модели развития сектора. На рубеже 70 ̶ 80-х годов в мировой нефтегазовой отрасли был осуществлен технологический прорыв. В России технологическое отставание в этом секторе в 1990 ̶ 2000-е годы, напротив, накапливалось. Есть надежда, что кризисная ситуация подтолкнет модернизацию и реконструкцию экономики в целом и углеводородной отрасли в частности.
Пора задуматься о современных формах участия в проектах ̶ как в стране, так и в рамках международной интеграции. Некорректно говорить о том, что Россия определяет ситуацию на внешних энергетических рынках. Скорее наоборот, Россия находится под влиянием внешних процессов в других странах мира, на других энергетических и финансовых рынках. Нельзя не приветствовать сближение с ОПЕК ̶ необходима эффективная координация деятельности со странами-производителями. В то же время вступление в ОПЕК уже вряд ли актуально с точки зрения особенностей функционирования и развития энергетических рынков в глобальной экономике.
Нельзя повторять ошибки прошлых лет. Ошибка 80-х годов в развитии нефтегазового сектора ̶ максимизация добычи в условиях снижающихся цен на нефть и ориентация не на технологическое обновление, а на поддержание неэффективных производств и структур. Нефтегазовому сектору ̶ не отдельным компаниям, а именно сектору ̶ нужны прямые иностранные инвестиции (прежде всего на условиях риска), а не льготные кредиты из-за рубежа. С этой точки зрения, например, отношения с Китаем и Индией целесообразно строить в рамках привлечения их к освоению новых районов и к участию в новых проектах.
Целесообразно не занимать финансовые ресурсы под объемы обеспеченной запасами добычи, а привлекать прямые иностранные инвестиции ̶ в том числе и китайские ̶ под новые проекты (как трубопроводные, так и связанные с разведкой и освоением новых территорий), осуществляемые на условиях риска.
Среди важнейших направлений также следовало бы отметить:
- диалог власти и бизнеса: открытая позиция власти ̶ открытые балансовые книги компаний; содействовать тому, кто открыт и обновляет активы;
- помощь не структурам, а проектам и направлениям (формирование системы государственного регулирования нефтегазового сектора, ориентированной на проект, а не на структуру);
- формирование интегрированной государственной системы управления нефтегазовыми ресурсами, уход от проведения конкурсов/аукционов ради максимизации бонусных выплат;
- переоценку приоритетов, изменение структуры, формирование реальной политики, направленной на улучшение использования ресурсного потенциала;
- повышение уровня адекватности мер регулирования ̶ от разрозненных шагов к их системе;
- наконец, больше прагматизма, взаимного доверия и взаимной ответственности.