В апреле этого года «Роснефть» обратилась к акционерам британской Anglo-Siberian Oil Company (АSОС), владеющей 59% в восточно-сибирском ООО «Енисейнефть», с предложением о выкупе их акций. Естественно, интерес «Роснефти» был понятен: АSОС и подконтрольная ей «Енисейнефть» владеют лицензиями на два крупных месторождения Ванкорского блока в Красноярском крае с суммарными запасами более 160 млн тонн нефти и около 75 млрд кубометров газа.
Между тем, общественность была наслышана о Ванкоре задолго до оферты: как-то на одной из пресс-конференций глава «Роснефти» Сергей Богданчиков, отвечая на вопрос о Ванкорском проекте, сказал туманно, что у компании «есть определенные права» на долю в «Енисейнефти». Тогда еще никто не знал, что права эти «вытекают» из контекста соглашения о сотрудничестве (в том числе и на территории Красноярского края) с малоизвестной на тот момент компанией «СоюзНефтеГаз», возглавляемой бывшим министром топлива и энергетики РФ, главой Союза нефтегазопромышленников России, председателем комитета по дружбе и сотрудничеству с Ираком Юрием Шафраником.
«Завесу секретности» развеял сам Юрий Константинович, рассказав о своей компании, ее взаимоотношениях с «Роснефтью», о проблемах российской «нефтянки», о последствиях войны в Ираке и, естественно, о перспективах разработки восточно-сибирских месторождений.
— Возглавляемый Вами «СозНефтеГаз» в свое время приобрел ощутимую долю в «Енисейнефти». Намерены ли Вы реально принимать участие в разработке Ванкора? Если да, то о каких цифрах может идти речь (в долларах, рублях, тоннах и кубометрах)?
И еще. В печать просочилась информация, что новое иракское правительство склоняется к тому, чтобы позволить Вашей компании работать в Ираке, в частности, на месторождении Рафидейн, которое намного богаче Ванкорского. Не решите ли Вы уйти в Ирак, бросив Ванкор? Тем более что не Вы владеете контрольным пакетом «Енисейнефти» — он, как известно, с недавних пор принадлежит «Роснефти»?
— В целом группа «СоюзНефтеГаз» имеет 35% в проекте и, кроме того, через западных партнеров и акционеров Anglo-Siberian имеет влияние на эту компанию, которая с 1993 по 2000 год не смогла реально приложить свои усилия на этом месторождении.
Два года назад было принято решение приступить к реализации новых проектов. «СоюзНефтеГаз» совместно с российскими, западными и арабскими партнерами, поставил перед собой цель создать финансово-инвестиционную группу. Мы анализируем обстановку на нефтегазовом рынке, разрабатываем проекты, привлекаем финансовые ресурсы. В ходе реализации каждого из проектов решается вопрос: оставаться или нет для участия в реальной добыче нефти? На данном этапе пока такая задача не стоит — задача, связанная с организацией непосредственной добычи нефти.
Пока «СоюзНефтеГаз» — это финансово-инвестиционная группа, и наш интерес состоит в том, чтобы находить проекты, структурировать их, привлекать финансы, давать проектам жизнь, запускать их. И, честно говоря, пройдя свой путь от слесаря до гендиректора одного из крупнейших нефтегазодобывающих объединений Западной Сибири, участвуя в освоении нового района от первой скважины и доведя добычу ДО 30 млн тонн в год, я получаю огромное удовлетворение, когда беру проект и не добываю непосредственно нефть. Я занимаюсь его организацией политически, экономически, финансово и структурно так, чтобы он за довольно короткое время начал «дышать».
За два года мы уже определились с семью проектами. Три из них находятся в активной работе, четыре — в подготовке. Это проекты от Латинской Америки до арабских стран и от арабских стран до СНГ, поскольку «СоюзНефтеГаз» должен работать на территории стран Содружества. В поле зрения наших интересов — Узбекистан и Россия. Все проекты значимые, важные и в разной степени готовятся совместно с нашими партнерами. Поэтому Ванкор — не первый и не единственный проект, однако один из важнейших на данном отрезке времени.
От проекта «Рафидейн» в Ираке мы отступаться не намерены. У нас проведены консультации как с сегодняшними исполняющими обязанности руководителями министерства нефти и правительства Ирака, так и с теми, кто был в оппозиции Саддаму Хусейну, но по многим показателям могут являться членами будущего правительства Ирака. Ведем консультации также с американскими и английскими компаниями, которые на данном отрезке времени имеют больший политический приоритет. Мы считаем, что имеем все права на Рафидейн, на участие в этом проекте. В какой форме и как — это тема не одного дня и не одного года, поскольку ни одно месторождение в Ираке наверняка не будет «пущено», не будут вложены финансовые средства без должных гарантий легитимного правительства. Думаю, этот период может занять 2—3 года.
На днях из Ирака вернулась наша группа специалистов, мы занимаемся и будем продолжать заниматься иракским регионом, поскольку он и для России важен, и нами вложены в иракские проекты большие усилия.
Другая особенность — Красноярский край. Я благодарен большим компаниям и, в первую очередь, государственной компании «Роснефть», которая дала мощный импульс развитию проекта. И то, что сегодня практикует глава «Роснефти» Сергей Богданчиков, это действительно соответствует развитию проекта, приоритетам освоения этого региона. Ставится задача за три года выйти на «живую» нефть — с транспортной инфраструктурой и, естественно, с пусковым комплексом.
Самое главное не в том, сколько будет добываться нефти, а сколько будет вложено средств в освоение проекта. В ближайшие 2—3 года в проект планируется вложить несколько сотен миллионов долларов. При этом сверхзадача заключается в том, чтобы в начале освоения лицензионной территории были приняты правильные политические и структурные решения. Целесообразно использовать опыт и потенциал, накопленные при освоении месторождений Западной Сибири. Освоение Красноярского Севера, вероятно, следует осуществлять вахтовым методом, используя кадровый потенциал Тюменской области.
Лицензии на освоение месторождений, которые будут выставляться на конкурс в ближайшем будущем, должны быть сориентированы на общую целевую установку, общую инфраструктуру, единый пусковой комплекс. Это позволит получить максимальный эффект.
— В свое время, являясь министром топлива и энергетики, Вы выступили с инициативой создания 100-процентно государственной нефтяной компании «Роснефть». Это так? И означает ли это, что Вы, как говорится, по определению должны были найти с ней «общий язык»?
Да, кстати! «Восточно-Сибирская нефтегазовая компания» (ВСНК), возникшая в свое время на базе «Енисейгеофизики» и «Енисейнефтегазгеологии», — тоже Ваше детище, не так ли? Сегодня, спустя девять лет после создания ВСНК, Вы можете более объективно судить о том, насколько удачен был эксперимент по созданию нефтяной компании на базе двух геологических предприятий. Как, по-вашему, насколько удачным «ребенком» оказался «Востсибнефтегаз»?
— Да, я являлся одним из инициаторов реформ в нефтегазовом комплексе страны. Причем главным в реформировании было решение проблемы недропользования. Еще в 1990 г. нами была подготовлена и принята концепция основ недропользования Тюменской области. Год спустя — подготовлен указ «О развитии Тюменской области», в котором были заложены принципиальные вещи, а именно: плата за пользование недрами, тенденция к движению в сторону мировых цен на нефть, право территории на получение средств за пользование недрами, создание региональных комитетов по недрам и тому подобное.
Следующим шагом стала подготовка проекта «Закона о недрах», который был вынесен для рассмотрения в Верховный Совет Российской Федерации. К началу 1996 г. в России были законодательно закреплены новые подходы в политике недропользования.
Основа структурных преобразований и направления реформирования нефтегазового комплекса была заложена в указ президента РФ №122 от 19 сентября 1991 г. «О развитии Тюменской области». В 1992 г. по поручению высшего руководства страны была разработана «Концепция энергетической политики России в новых экономических условиях», в 1993 г. — комплексная федеральная программа «Топливо и энергия», а в декабре 1994-го — «Энергетическая стратегия России на период до 2010 года».
Процесс реформирования нефтегазового комплекса РФ был достаточно хорошо продуман и спланирован. Предполагалось из существующей в нефтяной промышленности госсобственности сформировать максимум 6—7 мощных вертикально интегрированных нефтяных компаний (с контрольным пакетом в руках государства), которые были бы способны не только обеспечить потребности российских потребителей, но и конкурировать с ведущими компаниями мира.
Однако, в силу ряда причин, получилось все не совсем так, как задумывалось. Началась форсированная приватизация нефтедобывающих предприятий. В силу олигархических, региональных и иных интересов образовались 15 компаний.
Стержнем нефтегазового комплекса России, по замыслу реформ, должна была стать национальная нефтяная компания со 100%-м государственным пакетом, через которую государство могло реализовывать, защищать и стимулировать особые проекты и интересы. Эти функции были закреплены указом президента РФ №327 от 1.04.1995 г. за государственным предприятием «Роснефть», которое преобразовывалось в акционерное общество и наделялось особыми полномочиями правительства по доверительному управлению закрепленными в федеральной собственности акциями акционерных обществ, не вошедших в состав нефтяных компаний, функциями генерального заказчика научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по общеотраслевым программам, а также по реализации государственной доли углеводородов по соглашениям о разделе продукции (СРП). Впоследствии пункты указа в части дополнительных полномочий компании «Роснефть» были отменены.
Замыслы, которые легли в основу создания ВСНК также были продуманными и взвешенными. Однако судьбы у компаний разные. Вот «Тюменская нефтяная компания» (ТНК) состоялась, укрепилась и выжила, а ВСНК не смогла развиться, не смогла найти партнеров. Кстати, и у «Роснефти» были не лучшие времена, когда имела место «чехарда» в руководстве компании. Но сегодня за ВСНК стоит одна из самых крепких компаний — «ЮКОС», и теперь решать многие задачи по развитию нефтегазового комплекса Восточной Сибири предстоит ей.
— Известно, что некоторые компании пытаются оспорить факт приобретения «СоюзНефтеГазом» долей участия в «Енисейнефти». По этому поводу идут судебные тяжбы. Какова их судебная перспектива?
— Специально хочу подчеркнуть, что, будучи инициатором преобразований в нефтегазовом комплексе, я сознательно не принимал участия в прямой приватизации. Однако всегда стремился к новым проектам, поскольку именно они двигают экономику, появляются рабочие места, осваиваются территории. Удовлетворен тем, что стоял у истоков пуска первых масштабных проектов, таких как «Каспийский трубопроводный консорциум», «Сахалин-1» и «Сахалин-2».
Всегда считал, что север Красноярского края является достаточно перспективным для инвестиций районом, чтобы реализовать здесь крупный нефтегазовый проект.
Десять лет перспективный для края Ванкорский проект простаивал. Нам удалось сделать так, чтобы этот проект по-новому «заиграл и засверкал» после приобретения «СоюзНефтеГазом» доли участия в «Енисейнефти». При этом в юридической чистоте сделки по приобретению этой доли мы уверены полностью, у нас солидный юридический консультант.
К сожалению, в нашей стране еще преобладает «заданность» на дележку собственности, а не на создание новых проектов. Однако сегодня уже наступает период осмысления того, что мы натворили за последние 10 лет и куда идти дальше.
Политика крупных нефтяных компаний все в большей степени ориентируется на реализацию социально значимых проектов, хотя руководители среднего звена зачастую еще мыслят по-старому.
Убежден, что присутствие «Роснефти» среди участников Ванкорского проекта является залогом того, что этот проект будет жить и развиваться в интересах Красноярского края и всей России.
Вестник компании «Роснефть», август 2003 года